Вскочил Ахмед Исмаил, а за ним Махджуб, Ат-Тахир ар-Равваси и Хамад Вад ар-Раис…
— Держи его! — заорал Абдель-Хафиз благим матом.
Но разве можно с Зейном тягаться? В мгновение ока схватил он незваного пришельца, поднял над собой и что есть силы швырнул на землю! Бросился на него, схватил за горло…
Все навалились на Зейна. Ахмед Исмаил схватил его за правую руку, Абдель-Хафиз — за левую, Ат-Тахир ар-Равваси сомкнул кисти у него под животом, Хамад Вад ар-Раис давай оттаскивать его за ноги. Саид-торговец в это время что-то взвешивал у себя в лавке — бросил все, выскочил, тоже за ноги ухватился. Но побороть его — увы! — все они были не в силах…
В жилистом теле Зейна сила таилась гигантская, страшная — никому с ней не совладать. Все жители селения знали об этой ужасной силе, бежали ее. Родные Зейна все, что могли, делали, лишь бы он не пустил ее в ход против кого-нибудь. С содроганием в душе вспоминали они, как Зейн однажды одолел своенравного быка, пустившегося было на него в поле. Он схватил его за рога, оторвал от земли, что соломенный сноп, тряхнул да и бросил оземь тушу с поломанными ребрами. А как Зейн в один из своих приступов ярости вырвал из земли целую акацию с корнем, словно кукурузный стебель?.. Да, все они знали, что в этом худощавом теле сила спрятана необоримая, прямо-таки нечеловеческая. А Сейф ад-Дин — эта жертва, в руки Зейну сейчас попавшаяся, — уже не жилец!.. Голоса на мгновенье смешались — ничего не разобрать. Зейн выкрикивал в неистовом гневе: «Этот с-самец ос-линый, я его непременно прикончу!» «Самец ослиный» — это у Зейна было крайнее ругательство по отношению к мужчине. Абдель-Хафиз закричал слабеющим, дрожащим от страха голосом:
— Пророком заклинаю тебя, Зен! Ради аллаха, пусти его, Зен!..
Махджуб бранился в бессильной злобе. Ахмед Исмаил был самый младший среди собравшихся и наиболее сильный, но смекалки ему хватило лишь на то, чтобы в отчаянии вцепиться зубами Зейну в зад.
Ат-Тахир ар-Равваси тоже славился своей силой. За ловом рыбы по ночам он свободно Нил переплывал туда и обратно, под водой держался по полчаса, и дыхания ему не занимать. Но сила его не шла ни в какое сравнение с Зейновой.
И вот в суматохе этой услышали они, как у Сейф ад-Дина из горла хрип вырвался, глянули — а он уже ногами своими длинными воздух молотит.
— Все! — заорал Махджуб. — Труп.
Только он это сказал, как за спиной у всех раздался спокойный, степенный голос:
— Зейн… Благословенный мой… Да возрадуется тобой аллах!
