Лопается земля, выпуская на свет ростки и плоды.
Нуама помнила себя с раннего детства, еще совсем маленьким ребенком. Женщины, навещавшие мать, усаживали ее, бывало, к себе на колени, гладили и щупали руками ее густые, рассыпавшиеся по плечам волосы, целовали щечки, губки, щекотали малышку, прижимали к груди. Ей это все очень не нравилось. Нуама постоянно выворачивалась у них из рук, а однажды совсем раскапризничалась от полного бессилия перед одной дородной, тучной женщиной, охватившей все ее тельце своими мощными, широкими лапами. Словно челюсти дикого зверя, сомкнулись они на ней, прижали к огромным, расплывающимся ляжкам. Сильный, удушающий запах источало все тело. Нуама извивалась как змейка, пытаясь высвободиться из этих объятий, но женщина с силой прижимала ее к груди, навесив над маленьким личиком свои мясистые губы, целовала ее в шейку, в щечки, жадно обнюхивала свежее тельце. Изо всей силы ударила ее по лицу Нуама. Женщина опешила, испугалась, разжала руки — и Нуама, выскользнув рыбкой, выбежала из комнаты…
Когда Нуама подросла и не была уже просто девочкой, взгляды и мужчин и женщин, всех без различия, стали останавливаться на ней, головы прохожих оборачивались вслед, когда она спокойно шла по дороге. Красоте своей Нуама значения не придавала.
Она еще хорошо помнит, как заставила отца поместить ее в местный куттаб[8] выучить Коран. Нуама была там единственной девочкой среди мальчишек. За один месяц она выучилась писать и внимательно слушала мальчиков постарше, читавших вслух суры[9] Корана, повторяла их про себя, задерживала в памяти. А со временем и сама приступила к Корану, жадно заучивала его наизусть, читала с наслаждением. Ей очень нравились в нем отдельные аяты[10] словно радостная весть западавшие в сердце. Очень волновало ее все, что запомнилось из суры «Милосердный», из суры «Марьям» и суры «Истории». Нуама чувствовала, как наполняется сердце глубокой печалью, когда читала она об Айюбе. Великое, пьянящее чувство охватывало ее всю, целиком, когда она доходила до аята: «И вот пришли мы к нему, люди его и подобные им, и с ними же Рахма, одна из нас». Рахма представлялась ей женщиной необычайной красоты, преданной своему мужу. Как она хотела, чтобы родители назвали ее Рахмой! Она мечтала о великом подвиге, о самопожертвовании, сама не знала каком и во имя чего. О, этот час принести великую жертву придет однажды! В ней постоянно жило это странное чувство — оно находит на тебя, особенно когда читаешь суру «Марьям». И Нуама, серьезная девочка, воспитывала его в себе. Чувство ответственности стало главной чертой ее характера.
