— Нет, — прошептала она, — не сейчас.
Его взгляд посуровел.
— Если не сейчас, то когда? — Он развернул стул к Этану, сел, упершись локтями в колени, и, склонившись к Этану, мягко сказал: — Да, я твой папа.
Джиллиан, затаив дыхание, ждала реакции сына. Этан нахмурился, несколько мгновений смотрел на Макса и наконец улыбнулся:
— Пошли иглать.
Макс вопросительно посмотрел на Джиллиан. Если он ожидал, что Этана ошарашит новость, он ошибся. Она встала.
— Пойдем, милый, я поставлю тебе твой любимый фильм. — Обычно Джиллиан не поощряла просмотр телевизора, но сегодня был особенный день. — Тот, про поезда.
— Ага.
Этан затопал из кухни.
Вернувшись, Джиллиан застала Макса все в той же позе.
— Обязательно было говорить ему?
Он резко выпрямился:
— Я не собирался ждать, пока скажешь ты. Он имеет право узнать до того, как ему исполнится восемнадцать.
— Он никогда не спрашивал об этом.
— Что ж, теперь вот спросил и узнал ответ. Может хотя бы не звать меня Плестон. — Секундная улыбка мелькнула в уголках его губ. — И я тоже имел право узнать до того, как он придет ко мне и спросит, почему вырос без отца.
— Ты не хотел детей.
— Я и присяжным быть не хотел в прошлом году, но побыл им и, по-моему, неплохо справился.
— Этан заслуживает отца получше, чем тот, кто с ним из чувства долга.
— Это лучше, чем никакого отца.
— Я так не думаю.
Ее собственный отец очень неохотно участвовал в жизни семьи, и Джиллиан потребовалось много времени и сил, чтобы убедить себя, что это не ее вина, и все равно это наложило на нее свой отпечаток.
— Да, но полная семья важна — и мать, и отец.
— Только если они вместе по обоюдному желанию, если отец не отвергает ребенка.
Он так долго смотрел на нее тяжелым взглядом, что молчание стало осязаемым, потом заговорил:
— Ты отняла у меня право знать. Ты отняла у меня два года и десять месяцев жизни моего ребенка.
Джиллиан промолчала. Она приняла единственно верное тогда решение. Она знала, что Макс не хотел постоянства, семьи и ребенка. Годы без него были одинокими и иногда тоскливыми, но одновременно самыми лучшими в ее жизни. Она видела, как растет ее сын, и она не захотела делиться этим счастьем с Максом, карьеристом, трудоголиком, у которого не нашлось бы времени на ребенка, который сказал, что никогда не захочет детей.
Который полчаса сидел на полу и играл в паровозики.
Джиллиан хотелось плакать.
— Если бы ты позвонил хоть раз, хоть раз…
Он покачал головой:
— Не смей винить меня.
— Я не виню, просто…
