«Не ответствуй, змей, за Русь.
Дураком быть не сумею.
Дураком я притворюсь.
Ум не просится в огласку.
Чтоб не влипнуть мне впросак
я создам такую сказку,
где герой — Иван-дурак.
Но придурку с бубном, с пляской
ты меня не уподобь.
Эта сказка будет вязкой,
как сусанинская топь.
И о сказку русской голи
про Ивана-дурака
обломают поневоле
столько умников — рога!
Тайный ум всегда умнее,
чем умишко напоказ,
как порой вина хмельнее
в ноздри бьющий, злющий квас.
Мне мой ум, как не чужому,
говорит: „Побереги
мысли к праздничку большому,
как с ножами пироги“.
Я не стану торопиться.
Ум припрятанный остер,
как замотанный в тряпицу,
но отточенный топор.
Пусть, как я, в одежке драной
полежит он до поры,
до поры, когда Иваны —
в топоры…
Я Кощея потощее.
я беднее, чем Кощей,
но бессмертнее Кощея,
может быть, от кислых щей.
Я от хворостей не слягу —
я крестьянского ребра.
Я еще сварю на славу
бунт, как щи из топора.
Прыгну в бунт со всеми вшами,
но и выйду из котла
ведь и собственными щами
не сожжешь меня дотла.
Это тяжко — притворяться
мужичком да простачком
и опасно придуряться:
вдруг да станешь дурачком,
но зато потом заставишь
горько каяться в веках
всех, кого ты сам обставишь
и оставишь в дураках…»
