Знаю — старость
будет страшной, угрюмой, в ней славы уже не предвидится.
Что осталось?
Посвятить, как положено, бой, — но кому?
От отчаянья — ложе правительства?»
____________________
«Тореро, мальчик, я старик.
Я сам — тореро бывший.
Взгляни на ряд зубов стальных —
хорош отдарок бычий?
Тореро, мальчик, будь собой —
ведь честь всего дороже.
Не посвящай, тореро,
бой правительственной ложе!
Вон там одна… Из-под платка
горят глазищи — с виду
два уха черные быка!
Ей посвяти корриду.
Доверься сердцу — не уму.
Ты посвяти корриду
не ей, положим, а тому
обрубку-инвалиду.
Они, конечно, ни шиша
общественно не значат,
но отлетит твоя душа —
они по ней заплачут.
Заплачут так, по доброте,
ненадолго, но все же…
Заплачут, думаешь, вон те,
в правительственной ложе?!
Кто ты для них? Отнюдь не бог —
в игре простая пешка.
Когда тебя пропорет рог,
по ним скользнет усмешка.
И кто-то, — как там его звать? —
одно из рыл как рыло,
брезгливо сморщится: „Убрать!“ —
и уберут, — коррида!
Тореро, мальчик, будь собой —
ведь честь всего дороже.
Не посвящай, тореро, бой
правительственной ложе…»
_________________
«Я песок,
золотистый обманщик на службе кровавой корриды.
Мой позор
в том, что мною следы преступлений изящно прикрыты.
Забывать
чью-то кровь — если мигом подчищена — это закон
представлений.
Заметать
преступлений следы — подготовка других преступлений.
Перестань
любоваться ареной, романтик, — тебя, как придурка,
надули.
Кровь, пристань
несмываемой бурой коростой к арене — фальшивой
чистюле!»
____________________
«А мы, метелки-грабельки,
тебя причешем в срок,
чтоб чистенько,
чтоб гладенько
ты выглядел,
песок.
Будь вылизанный,
ровненький…
Что тут не понимать?
Зачем народу,
родненький,
про кровь напоминать?
Ты будь смиренным цыпочкой
и нам не прекословь.
Присыпочкой,
присыпочкой
на кровь,
на кровь,
на кровь!»
______________
