Когда я наконец открыла глаза, в окно лился свет полуденного солнца.
Я набросила на коричнево-малиновую пижаму трикотажную рубашку, которая когда-то принадлежала моему папе и потопала вниз на кухню.
В воздухе витал аромат соуса чили Тети Джо.
Готовка была ее религией; может сегодня настроение у нее улучшилось.
Она была за прилавком рядом с раковиной, погружая свиные медальоны в пряную смесь.
- Как ты себя чувствуешь? — спросила она, не поворачиваясь.
- Хорошо, — сказала я, плюхаясь на табуретку.
Она обернулась, её руки были покрыты мясом и специями.
- Я знаю, что хорошо, но все это меня напугало, ясно? Не знаю, что бы я делала, если бы потеряла тебя.
- Ты меня не потеряешь, — тихо промолвила я.
- Также я думала и о твоей маме, — сказала тетя Джо, снова поворачиваясь к кухонному столу.
Некоторое время мы молчали.
Так как я встала очень поздно, остальная часть дня прошла быстро.
За ужином мы ели свиные медальоны с морковью и картофельное пюре с имбирем, а после устроили марафон из фильмов о катастрофах.
Было приятно провести время с тетей Джо, хрустеть попкорном и смеяться.
Даже если она слишком остро реагировала.
Но отчасти это было хорошо, потому, что напоминало мне, как много я значила для нее.
В ту ночь мне снились странные сны.
В одном из них мы с Ашером убегали от вулкана.
Я споткнулась и упала на улице, а Девин спас меня.
Там была и тетя Джо, она сердилась, что я настолько бестолковая, что вечно спотыкаюсь.
Кейси и Ден были погребены под раскаленной жидкой лавой.
Они не смогли выбраться.
Наутро я проснулась, задыхаясь.
Я не могла отогнать от себя ощущение, что я летала над матрацем.
Я не могла к кому-либо обратиться, по поводу странностей, происходящими со мной в эти выходные.
Я не открывала глаза, пока головокружение не прошло.
И именно тогда я поняла, насколько холодно было в комнате.
Высунув голову из под одеяла, я почувствовала как холодный ветер задел мое лицо.
Я осмотрела свою комнату, и мои глаза остановились на занавески, колеблющиеся мягко вдоль стены.
Окно было открыто, хотя я проверяла, каждую ночь перед сном, что оно закрыто — начиная с утра после моего дня рождения.
Мой сердце стучало, я выбралась из кровати, чтобы закрыть его.
Но я резко остановилась прежде, чем я дошла до окна.
Черное как смоль перо танцевало вдоль половиц в ледяном бризе.
Раньше я никогда не видела ничего подобного.
Его длина была, чуть ли не от моего локтя до запястья, а цвет не был просто черной, как у ворон, которые облюбовали задний двор нашего дома — это пере переливалось.
