свою слепоту. По — видимому, у него возникает ложная метарепрезентация, но отсутс твует первичная репрезентация.
Такое любопытное расщепление (или диссоциация) между ощущениями и осознаванием ощущений возможно только из‑за того, что репрезентации и метарепрезентации занимают разные зоны мозга, а потому могут повреждаться (или выживать) независимо друг от друга, по крайней мере у человека. (У обезьяны может развиться фантомная конечность, но никогда синдром Антона или истери — Ното erectus (лат) — человек прямостоящий ческий паралич — j Даже у нормальных людей гипнотическое внушение может вызывать такие диссоциации (так называемый феномен «тайного наблюдателя»), что подводит нас к интригующим вопросам, например: «Можно ли с помощью гипноза устранить отрицание слепоты при синдроме Антона или продемонстрировать форму „слепозрения“, внушив слепоту зрячему человеку?».
Оборотная сторона всего этого состоит в том, что если у нас есть метарепрезеитации сенсорных репрезентаций значит, у нас также есть и метарепрезентации моторных навыков и таких команд, как «прощальный взмах, рукой», «забивание гвоздя в стену» или «расчесывание волос», которые в основном производятся при содействии надкраевой извилины левого полушария (рядом с виском). Повреждение этой структуры приводит к расстройству, называемому идеомоторной апраксией[63]. Больные не парализованы, но если попросить их «имитировать» забивание гвоздя в стол, они сожмут кулак и ударят об стол. (Это не подражание: оии не могут точно имитировать это действие, взяв в руку воображаемый молоток, как это сделал бы здоровый человек.) А если попросить пациентку имитировать расчесывание волос, она начинает барабанить кулаком по голове, несмотря на то что она понимает инструкцию и совершенно разумна в остальных аспектах поведения. Левая надкраевая извилина нужда для реконструкции воображаемого образа (явная метарепрезентация), намерения и сложного моторно — визуально — проприоцептивного «узла», который необход! гм, чтобы это выполнить. То, что репрезентация движения сама по себе не находится в надкраевой извилине, показывает тот факт что если вы действительно дадите пациенту молоток и гвоздь, он чаще всего без труда выполнит задание. Вероятно, реальный молоток и гвоздь играют роль «опоры», а значит, ему не нужно вызывать из воображения всю метарепрезентацию. (Я заметил, что некоторым из этих пациентов трудно даже посмотреть или указать на предмет, на который обращают их внимание, как будто их ощущение «преднамеренности» — «умышленности» до некоторой степени скомпрометировано.)
