— Милорд, наша поездка будет долгой?
Открыв карман жилета, он вытащил часы и опустил их обратно.
— Два полных дня, в зависимости от дороги и погоды. По пути мы остановимся на ночлег.
— О, благодарю вас. — «Какую глупость я сказала. Я должна придумать более умные слова, чтобы привлечь его внимание. Мне нужен какой-то переход, чтобы поговорить о Руперте». Пейшенс заметила, как он потирает левую ногу.
— Ваша рана причиняет вам боль? — Какая идиотка! Он бы не массировал ее, если бы она не болела. Она была готова откусить себе язык. Вид его мускулистой руки, лежавшей на бедре, напомнил Пейшенс о тех моментах, когда он гладил ее в самых интимных местах. Она незаметно заерзала на месте.
Он вскинул глаза:
— Теперь я к этому привык. Иногда она немеет. Вам рассказал о моей ноге кто-то из слуг?
Пейшенс покраснела.
Иногда немеет? Покашляв сначала, чтобы прочистить горло, она сказала:
— Кто-то мимоходом упоминал об этом. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы избавить вас от боли?
— Я не желаю обсуждать мою ногу, — раздраженно ответил Брайс.
— Мои извинения. Я только подумала… — Она умолкла. «Что я такого сказала? Возможно, он вспомнил своего брата и ту темную ночь, когда все это случилось». Пейшенс вонзила ногти в ладони, жалея, что не может потянуться к нему, чтобы утешить.
Брайс, прикрыв глаза, наблюдал за ней, как кошка за мышью, подумала Пейшенс.
— Здесь жарко. Не хватает ветерка. — Он расстегнул сюртук, откинулся на сиденье и вытянул свои длинные ноги, Пейшенс чувствовала, что его сапоги касаются подола ее дорожного платья.
Она посмотрела на его ноги, прежде чем поднять глаза и встретиться с ним взглядом.
— Да, это так. Полагаю, ветерка не хватает. — Ну, просто остроумнейшее замечание! Пейшенс не нравилось то, как он улыбался ей. Она была готова поклясться, что он только облизнул губы, как голодный волк, а она на много миль вокруг была его единственной пищей. Что у этого человека на уме?
— Вы уже раньше бывали в Лондоне? — небрежно спросил Брайс, кладя руки в опасной близости от своих чресл, куда Пейшенс отчаянно пыталась не смотреть.
Пейшенс вздохнула:
— Нет. Да. То есть я ездила туда, будучи ребенком, с родителями. Но я не многое помню о той поездке. Было очень сыро, очень грязно, а шум просто резал мне уши.
— Вам будет очень трудно на некоторое время оставить провинцию? — спросил Брайс.
«Это мое воображение, или он действительно сделал ударение на слове «трудно»?» Вот, опять это слово. Если бы только она могла держать свое воображение в узде. К тому же он, похоже, стал занимать больше места, чем раньше. Пейшенс посмотрела вниз и обнаружила, что зажата между двумя мускулистыми бедрами. Вскинув глаза и снова поймав его взгляд, она покраснела.
