* * *
На тихой и пустынной улице Уинчелси Лем огляделся и озадаченно посмотрел на Пейшенс:
— Где же все, мисс? Куда они подевались? Мы опоздали?
Пейшенс испуганно нахмурилась. Она остановила лошадь у гостиницы, и устало размяла плечи. Они никого не увидели. Она заметила множественные колеи в грязи от колес нескольких повозок и следы копыт.
Куда же все уехали? Следы, освещенные слабым лунным светом, казалось, вели во всех направлениях. Пейшенс стала думать, что им делать дальше.
Лем выпрыгнул из двуколки и, вызвавшись найти кого-нибудь, кто мог бы им помочь, побежал к гостинице. Она услышала, как мальчишка постучал, а потом разговор, и стала нетерпеливо ждать новостей.
Она смотрела, как Лем возвращается, лицо его сияло улыбкой.
— Мне там сказали, что это все была ошибка. — Он тут же выпалил всю историю: что его светлость приехал больше часа назад и отправил всех домой. Сигнальные костры неожиданно разгорелись от ветра, а наблюдатель на башне подумал, будто это сигнал, что замечена французская флотилия.
Пейшенс решила, что ей представился удобный случай поговорить с констеблем и узнать, что ему известно о деятельности графа. Тогда она поймет, друг он или враг.
Пейшенс нашла контору констебля рядом, со зданием тюрьмы.
Она нашла констебля Кавендиша, который готовился уйти на ночь домой и в этот момент задувал камин.
— Констебль, сэр, не могли бы вы уделить мне минутку внимания? — спросила Пейшенс.
Кавендиш остановился за своим столом, сцепив пальцы на животе.
— Мисс, что вы делаете здесь так поздно? Почему вы не дома, в постели? Ведь не было же никакого вторжения.
— Да, понимаю, просто я хотела спросить вас о его светлости, лорде Лондрингеме.
Констебль выпрямился с удивленным видом:
— Хороший человек, вот. Что вы хотите узнать? Поправив чепец, она спросила:
— Лорд Лондрингем, он… он…
— Ну, говори же, девочка, мне надо домой, а ты промокла и выглядишь очень усталой.
— Да, мне надо домой, но сначала мне нужно узнать, не может ли лорд Лондрингем быть виновен в измене. — Слова вырвались, и она слишком поздно прижала руку ко рту, чтобы остановить их. Она шагнула назад, понимая, что сейчас сказала то, что раньше только думала.
Его ответ удивил ее. Кавендиш сощурился на нее за стеклами очков, а потом расхохотался, тряся животом.
— Лондрингем, что, измена? — Он снова прыснул, прежде чем ответить: — Моя дорогая девочка, я понятия не имею, где вы наслушались таких россказней. Да никогда не было более преданного англичанина. У него просто нет изменнической косточки. — Он взял свое пальто и пошел к двери. — Ну а теперь почему бы нам обоим не отправиться домой?
