Вражда Ицика Простака к Вениамину возрастала с каждым днем. В последнее время он как клещ впивался в Вениамина, донимал его разговорами о путешествии. Ицик предвещал всякие ужасы, говорил, что не добраться Вениамину до реки Самбатьен, пока вот здесь, у Ицика на ладони, волосы не вырастут, что не видать ему красноликих израильтян как ушей своих.
Однако Вениамин не давал ему наступать себе на мозоли и твердил свое: есть на свете создатель, не оставляющий в беде тех, кто на него уповает. Как-нибудь, с божьей помощью, он доберется туда, всем врагам назло! Отбиваясь от нападок, Вениамин приходил в раж, он вдруг начинал выкрикивать: «Гремучий змей!», «Дракон!», «Осел!..», «Мул!..» — и тому подобное. Это должно было означать: можете надрываться сколько угодно, а я уже далеко в пустыне, я иду, иду!
Ицик в таких случаях трижды сплевызал и говорил:
— Он просто с ума сошел, рехнулся! Его надо к знахарю сводить!
В конце концов Ицик добился того, что стоило Вениамину показаться на улице, как за ним, будто за полоумным, гналась орава мальчишек, швыряла в него камнями, улюлюкала и кричала:
— Гремучий змей!.. Дракон!..
Однажды, когда Вениамин и Сендерл шли под вечер по улице, озорники саранчой налетели на них и стали так донимать их, что наши герои вынуждены были обратиться в бегство. В одном из закоулков, сбегая с горки по длинному узкому мостку, они столкнулись с человеком, шедшим навстречу. Разминуться не было никакой возможности, разве что спрыгнуть с мостка и разбить себе голову или, в лучшем случае, ногу сломать. Но и голова и ноги до зарезу нужны были нашим путешественникам. Без головы или без ног путешествовать немыслимо. И Вениамин и Сендерл остановились повесив носы.
— А-а, привет тебе, Вениамин! — произнес встречный тоном, в котором прозвучали и досада и насмешка. — Замечательная встреча, право, как нарочно!
— Здравствуйте, приветствую вас, реб Айзик-Довид! — растерянно, каким-то чужим голосом ответил Вениамин.
Встречным оказался реб Айзик-Довид, сын Арн-Иосла, мужа Соре-Златы, тунеядовский мудрец.
— Хороши! Нечего сказать! — с укоризной процедил реб Айзик-Довид. — Удирают украдкой из дому… Удрали, и все тут… Почему? Отчего? Что за причина? Ведь все на свете должно иметь какой-то смысл! Как же это так, уйти ни с того ни с сего, за здорово живешь и покинуть жен своих бедных на произвол судьбы? В чем дело? Нет, в самом деле, не говоря уже ни о чем другом, я вас спрашиваю снова и снова: что это значит? Нет, скажите на милость: что вы тут делаете? Я и тебя имею в виду, Сендерл! Не думай, я вижу, как ты прячешься за Вениамина. Можешь быть уверен, от жены тебе здорово влетит! Она готова растерзать тебя, как селедку! Чуяло ее сердце, что вы здесь! Недаром ей, жене твоей то есть, захотелось поехать именно сюда, и обязательно со мной!
