Зато те, кто удостаивался беседы с ним, уходили от него очарованные его личностью и делались его преданными почитателями. Таким преданным почитателем старца после первой же беседы сделался священник Рачков. Он вышел от старца в каком-то восторженном настроении и всем, кто только спрашивал, говорил:
— Это великий Божий угодник!
В особенности сильное впечатление старец произвел на афонского иеромонаха Израиля. После беседы м ним Израиль разрыдался.
— Много я странствовал по всяким землям, — говорил он окружающим, — много людей видел, но такого великого человека еще не встречал!..
Среди почитательниц старца оказалась и жена генерала Картухова, очень богатая женщина. Приехав из Красноярска в Краснореченск к своим знакомым и будучи женщиной набожной, она прежде всего постаралась увидеть старца. Очарованная им, она предложила ему переехать в Красноярск, где обещала обставить его жизнь всеми удобствами.
Но Федор Кузьмич наотрез отказался от ее предложения.
— Нет, зачем ехать в Красноярск, мне и здесь хорошо, — ответил ей старец. — Человек я нетребовательный, никаких удобств мне не надо. Вот халатик, который вы мне предлагаете, я возьму, мой-то уж износился.
И он принял от нее черный халат из грубой материи, который и носил до самой смерти.
Как ни убеждала его генеральша поехать к ней, как ни рисовала ему картины будущей его спокойной безмятежной жизни под ее покровительством, он остался при своем и в Красноярск не поехал.
Однажды к Федору Кузьмичу приехал томский купец Семен Феофантьевич Хромов. Он давно уже слышал о старце и захотел сам с ним побеседовать. Подойдя к келье старца, он громко произнес молитву, которую обыкновенно произносили монахи, когда входили в дом, но ответа не услышал. Келья была отперта, и Хромов вошел в нее. Там он увидел Федора Кузьмича, погрузившегося в чтение.
Заметив пришедшего, старец попросил его присесть и стал его расспрашивать, кто он такой, откуда и зачем пришел.
— Я томский купец, — ответил Хромов, — а занимаюсь золотопромышленностью.
— И давно ты этим занимаешься? — спросил старец.
— Нет, не так давно. Я не природный сибиряк. Жил раньше в России и был офеней, торговал в Вязниковском уезде Владимирской губернии. А потом попал в Сибирь и вот теперь — золотопромышленник.
— Знаю я это дело, сам работал на приисках, — ответил ему старец, — не нравится оно мне. Охота тебе заниматься этим промыслом, и без него Бог тебя питает.
— Машину завел, теперь остановить уже нельзя, — ответил Хромов.
