— Откуда ты, мил человек? — Панас насупил серые от пыли брови свои.
— Это я, Ивка.
— Ивка? Постой, где я тебя видел? Не ты ли у меня тут лампочку разбил?
— Это не я, Витька Кашинцев.
— Витька, говоришь? Ладно, разберемся. Ну, а что тут делать собираешься?
— Смотреть.
— За «смотреть» трудодни не платят. Вот что, механик, надевай-ка рукавицы и подержи пруток, а я повеселюся над ним.
Ивка струсил: не шутит кузнец? И так известен своим озорством: ребят ли, баб ли, старух — кто бы у кузницы ни останавливался, любил стращать горячими клещами. Однако делать нечего. Послушно выбрался Ивка из угла, натянул по самые локти Ильевы рукавицы и взялся за железный прут.
— Как жахну, так повернешь, — объяснил Панас. — Как в другой раз жахну, так еще раз повернешь. А теперь начнем. Раз-два!..
И пошла потеха! Ударит молотом кузнец — раз! Прут дергается в руках, только знай держи… Раз-два! Ивка прыгает, изгибается, еле прут удерживает. Искры прыгают вокруг, садятся на рукавицы, на бороду Панасу, мельтешат перед глазами, а Ивке хоть бы что — даже не примечает. А ведь как боялся, когда в углу сидел!
И летят из кузницы звоночки-бегунки, несутся над оврагом, над деревней, над полем и лесом. Тускнеет кончик прута, плющится в лепешку, в бледно-розовый леденец. Слаще меда щекочет в горле от смрадного дыма окалины, по вискам струится пот, заливает глаза. И гудит голова от тяжкой кузнечной работы.
Ну, скорей, давай живей!
Ну, скорей, давай живей!
Ну, скорей, давай живей!
— Маленько отдохнем теперь, — сказал Панас, — а потом и еще одну собаку откуем.
И бросил скобу в точильное корыто с водой. Зашипела она, зафыркала, швырнулась клубами пара и затихла.
Сколько их, собак этих, отковали в тот раз — не счесть! Валялись в углу, на земле, на кучах угля, блестели сизыми боками, остуженные водой и уже неопасные.
— Маленький ты, да ухватистый, — похвалил Панас. — Учиться будешь, выйдет из тебя инженер, не мне, кузнецу, чета… Мне бы это самое… образование, разве сидел бы в этой развалюхе?
Панас достал из-под фартука кисет, раскрутил шнурок и высыпал на ладонь серую пыль.
— Жаль, табачок кончился. Не в службу, а в дружбу: сбегай до моей хаты. Там на окне корешки пошукай и газетку посмотри заодно.
Плескались гуси в ручье. Белое солнце поковкой слепило глаза. Ивка бежал вверх по склону оврага.
— Эй, Ванюш, к нам! — кричали ребята, ладившие плот в бочаге.
— Глянь, а у нас что! — звали друзья, пускавшие змея с моста.
— Некогда мне, — отвечал он и тем и другим. — Я за куревом бегу, я за куревом бегу!..
