И ушел, захватив с собой рыжий, весь в трещинах, дерматиновый портфель. Фу-ты! Павлик вздохнул от облегчения. Первым делом ранец — в угол, сразу же отпил полкрынки молока, успокоил жажду и стал обшаривать дом. Залез на печь, облазил сени, на чердак заглянул, но скворца — нигде. Настенька путалась под ногами, полезла было за ним на чердак, но он шуганул ее. Ничего не найдя, он поневоле стал играть с ней. Ползал на карачках, изображая коня и автомашину сразу, и Настенька, ухватив его за уши, разворачивала его то вправо, то влево.
Набегавшись, ребята проголодались. Поели и сели вместе делать уроки — Настенька на полу с книжкой, а Павлик за столом. Настенька взялась за книжку: побормочет-побормочет и перевернет страницу. Скоро так всю книжку прочла и потребовала другую. Павлик сунул ей ботанику, она и ту прочла. И арифметику также. И родную историю. Потом Павлик читал ей стихи, которые были заданы наизусть. Разок успел прочесть, как приехали родители Настеньки — Оня и Тарас, шофер.
— Ефим где?
— Сказал: посиди часок, скоро приду, — доложил Павлик. — Я тут уроки делаю.
У Истратовых вечно кто-нибудь из ребят уроки делал. Оня не удивилась и стала собирать обед на стол. Взрослые ели, Павлик делал уроки. Потом Оня, глянув в окно, сказала:
— Эвон твоя мать по деревне ходит. Тебя, наверно, ищет.
Павлик выскочил на улицу и угодил прямо мамаше в руки. Она с ходу дернула его так, что ранец полетел на землю.
— Я его по всей деревне ищу, скотину загнать надо, воды принести, а он прохлаждается, шельмец!
Слова свои она сопровождала шлепками — по спине, по заду, по шее. Павлик молчал и только подпрыгивал, стараясь увильнуть от горячих мамашиных рук.
— Эва, Зарубиха мальца своего учит, — говорили бабы, наблюдая из окон. — Так его, так, безотцовщину!
В чем он провинился, бабы не знали, однако чувство матери, растившей сына без отца, вполне разделяли — поколотить для острастки никогда не лишне.
На следующий день Павлик подкараулил Ефима Савельича по дороге в школу. Они встретились как бы невзначай, и Павлик зашагал с ним в ногу, чуточку забегая вперед и заглядывая учителю в глаза.
— Уроки сделать успел? Настенька не мешала? А я, голубчик, туда-сюда, совсем замотался: инспектор приезжал, в сельсовет с ним ходили, потом в лесничество ездил насчет лесу для ремонта… Ты уж извини, что так получилось. От мамаши нагоняя не было?
Долго обо всяком говорили, расспрашивал, сколько чего посадили, много ли в весе прибавил телок от Красавки, в общем, интересовался всякими пустяками, а о скворце — ни полслова, словно и не было той истории на кладбище и разговора в учительской, который подслушал Васька.
