Оба молча и сосредоточенно ели. Каждый был поглощен своими мыслями.
Наконец, токарь поднял голову и спросил:
— Ну, а в чем заключается твоя рационализация?
— Я хочу увеличить количество асбеста в фрикционных прокладках.
— А это намного снизит себестоимость?
— Думаю, что да.
— Ты расчеты делал?
— Делал. Каждые лишних десять килограммов асбеста снижают себестоимость линейного метра прокладки на три стотинки.
— Это немало, — сказал Ангелов, подумав.
— Конечно, немало. Сотни тысяч левов в год.
— Ты опыты производил?
— Да, в одной промартели.
— И какие результаты?
— Мне удалось увеличить количество асбеста на 50 килограммов в трехстах килограммах массы.
— Как ты этого добился?
— Изменил кое-что в процессе приготовления массы.
— А почему ты не попытаешься заменить для спайки фенол чем-нибудь более дешевым?
— Не хочу менять испытанный рецепт.
— Что ж тут такого? Действуй смелее!
— Дело не в смелости. Я электротехник и в химии мало смыслю.
Токарь поднял глаза и ответил уклончиво.
— Да, это правильно. Но почему ты не работаешь по специальности, а погряз тут в уборке заводского мусора?
— Так получилось. Я в уборщиках только временно.
— Ты откуда пришел на завод?
— Из промартели.
Ангелов помолчал, будто колеблясь, и потом спросил:
— Ты, верно, партиец?
— Нет, — ответил Христов.
— Ну, так у тебя есть здесь, наверное, связи?
— Ты почему так думаешь?
— По той работе, какую тебе поручили.
— Что особенного в моей работе? А уж моя зарплата…
— Нет, нет, есть в твоей работе что-то особенное.
Христов спокойно возразил:
— А я ничего заманчивого в ней не вижу. Самая черная работа.
Токарь пристально и вкрадчиво посмотрел на него.
— Как не видишь? Тебе открыт доступ повсюду, по всему сектору.
— Да, верно. Но какой в этом прок?
Рабочие их смены уже пообедали и стали выходить, поодиночке и группами, из столовки. Мимо Ангелова и Христова прошел низкий, толстый Маджаров.
Токарь окликнул его.
— Познакомьтесь!
Маджаров подал Христову руку. Потому ли, что она была холодной и влажной, или из какого-то бессознательного чувства отвращения к этому человеку Христов поспешил вытереть свою ладонь о колено брюк.
Не ожидая приглашения, Маджаров притянул движением ноги стул от соседнего столика и подсел к Ангелову и Христову.
— Я сегодня смотрел, как ты поправлял что-то в распределительном щите у Николова, — начал он.
— У кого?
— У Николова. Того, с щетинистыми усами. Ты не знал, как его зовут?
Христов пожал плечами.
— Нет, в первый раз слышу его имя.
