— Правда заключается в том, что пока нельзя сказать ничего определенного.
— Нельзя сказать! — Хизер падает на стул и сморкается в платок, который тут же разваливается от чрезмерного употребления.
— Но вы же наверняка знаете, — слышу я собственный умоляющий голос.
— Разумеется, будем следить весьма тщательно, — сообщает доктор Ким профессиональным, ровным, отстраненным голосом. — Инфаркт обширен. Эхокардиограмма покажет степень поражения сердца. Если обнаружится множественная блокировка, может потребоваться шунтирование.
Хизер рыдает.
— Послушайте, — доктор Ким слегка понижает голос, теперь в его тоне можно уловить нотку сочувствия, — мистер Сэш находится в лучшем месте, какое только можно придумать в его положении. Наш госпиталь располагает новейшим оборудованием и самыми современными технологиями. Мы постараемся помочь.
— А шансы? Каковы шансы на выздоровление?
— Боюсь, придется подождать, что покажут исследования, — бесстрастно сообщает врач. — Мистер Сэш употреблял кокаин?
— Нет, — отвечает Хизер.
— Да, — отвечаю я.
— Во всяком случае, недолго, — уточняет Хизер.
— Да, недолго, — соглашаюсь я.
— Дело в том, что существует сильная корреляция между употреблением кокаина и инфарктом.
Отлично. Очень мило с его стороны это заметить. Явно устав от беседы с двумя глупыми женщинами, доктор Ким в конце концов скрывается за дверью, а вскоре из другой двери появляется Эшли. Мы принимаемся сумбурно рассказывать все, что знаем, а брат стоит, широко расставив ноги, кивает и потирает подбородок, словно выслушивает изложение судебного дела.
— Надо позвонить Лидии, — наконец решительно заключает он. Ему всегда удавалось ладить со сводной сестрой лучше, чем мне. — Она тоже имеет право знать.
Мы с Хизер покорно киваем. Эшли вытаскивает из кармана сотовый телефон и находит нужный номер.
— Что она сказала? — осведомляюсь я, когда он сует телефон обратно. Дело в том, что, когда все мы видели Лидию в последний раз, она открыто пожелала отцу смерти. Грандиозный скандал вошел в семейную историю. Кажется, я ничуть не удивилась бы, если бы сейчас сестра так же открыто обрадовалась исполнению желания.
— Потрясена и растеряна.
— Она вылетает?
— Не знаю, не сказала.
Выуживаю из Эшли три долларовых купюры и снова отправляюсь к автомату за кофе. Мы с Хизер уже едва держимся на ногах. И вот, наконец, нам позволяют увидеть папу.
