— Да-да, понимаем, — тихо соглашаюсь я.
— Но ведь она меня бросила. Почему не взяла к себе? Почему даже не захотела поддержать? Вот этого я никогда не могла понять. Она же знала, что, кроме нее, у меня никого не было.
Беру Беллу за руку и вижу, как в уголке глаза появляется прозрачная слезинка и медленно катится по нежной бледной щеке. Лиззи тут же протягивает бумажный платок.
— Может быть, тетя хочет встретиться, чтобы попросить прощения? — предполагает она.
— Трудно угадать, что движет людьми, — добавляю я.
— Может быть. — Белла горестно всхлипывает.
— А если не познакомишься, то так ничего и не узнаешь, — рассудительно замечает Лиззи.
— Да, понимаю, — соглашается Белла. Она выглядит растерянной и — что удивительно — беспомощной.
— При желании можно будет воспользоваться моментом и высказать накопившиеся обиды, — жизнерадостно добавляет Лиззи. Она обожает мелодрамы. — И покричать вволю, и поплакать всласть.
— Да, конечно. — Белла вытирает глаза и натянуто улыбается. — Просто все случилось немного неожиданно, потому и расстроилась.
— Не спеши с решением, — советует Лиззи. — Успокойся, подумай, постарайся понять, готова ли к новым отношениям.
— Да, здесь нужно время, — поддерживаю я. Иногда очень хочется помочь подруге, но не удается найти нужных слов.
Подходит администратор и сообщает, что уже девять часов и пора уходить, потому что магазин закрывается. Разве леди не заметили, что технические службы уже выключили свет? Мы оглядываемся и с удивлением обнаруживаем, что так оно и есть. Надо же, а мы-то действительно ничего не заметили! Лиззи просит еще минутку — ей жизненно необходимо заглянуть в секцию аксессуаров. Как всегда, добивается своего и исчезает. Мы с Беллой идем к машинам.
— Не терзай себя переживаниями и сомнениями, — советую я и крепко обнимаю подругу на прощание. — А вдруг эта встреча принесет родственную близость, к которой ты всегда стремилась?
Белла грустно улыбается и садится в машину. До чего же ее жалко! Мои родители далеки от совершенства, но они хотя бы есть.
В три часа ночи звонит телефон. Медленно выплываю из сна, в котором с упоением разгуливаю по бутику Фреда Сегала, и возвращаюсь к действительности. С трудом соображая, дотягиваюсь до тумбочки и беру трубку. В спальне темно, но из коридора пробивается лучик света: для Тэкери мы всегда оставляем лампу включенной. Адама способно разбудить только землетрясение, причем самое сильное. Он громко храпит, лежа на спине. Всегда спит в этой позе, словно загорает в темноте. Одеяло аккуратно — нет, скорее педантично — расправлено и наполовину прикрывает грудь. Так положено. Ноги широко раздвинуты и напоминают лучи морской звезды. Мне достается лишь самый краешек кровати.
