Непримиримая оппозиция в очередной раз ошиблась, хотя на первый взгляд казалось, что ее прогнозы подтверждаются. Осенью 1991 г., через полтора-два месяца после августовского путча и распада официальной Коммунистической партии Советского Союза, можно было видеть быстрый рост народного недовольства. Новые коммунистические партии росли как грибы. В октябре Московская федерация профсоюзов организовала многотысячный митинг протеста против экономического курса властей. Манежная площадь была запружена народом. Несмотря на холодную погоду люди не хотели расходиться. Массовые выступления 7 ноября подтверждали ту же тенденцию. Но все это происходило еще до того, как власти всерьез взялись за проведение реформ. Освобождение цен в январе 1992 г., стремительное падение жизненного уровня и резкое изменение условий жизни привели к совершенно не тем результатам, на какие надеялись лидеры неокоммунистов. «Шоковая терапия» парализовала волю и сознание людей. На несколько месяцев нормальному работнику стало вообще не до политики. Всех волновало только одно: как выжить? Надо было хоть как-то приспособиться, хотя бы понять, что происходит. Что значат новые, ежедневно меняющиеся цены, почему за 1,5 тыс. сегодня можно купить меньше товаров, чем два месяца назад за 150 рублей? Советский человек, совершенно не приученный жить в условиях рынка, оказался брошен в неуправляемую стихию. Не понимая, что творится вокруг, каждый пытался выплыть в одиночку.
Неокоммунистические организации не желали считаться с этими настроениями. Каждые две или три недели они проводили очередной митинг. Злые языки поговаривали, что у их лидера Виктора Анпилова есть расписание митингов и демонстраций до 2000 г. На митингах было много людей: по сравнению с «доавгустовским» периодом движение заметно выросло. Но вскоре рост прекратился. Митинги становились как бы ритуальным сбором одних и тех же товарищей.
Не менее характерно, что на улицах сначала почти не было людей средних лет. Власти утверждали, будто протестуют только пенсионеры. Это было ложью. На улицы выходило немало молодежи. Красные флаги и комсомольские значки снова были запретны, а потому привлекательны. Но люди среднего возраста, обремененные семьей, необходимостью кормить и одевать детей, пытавшиеся сохранить работу и хоть как-то поддерживать привычный образ жизни, на митинги не ходили.
Пока коммунистические группы митинговали на улицах, в парламенте все более явственно зазвучал голос «патриотической оппозиции». В большинстве своем «русские патриоты» из числа народных депутатов были антикоммунистами и правыми. Они черпали вдохновение в воспоминаниях о славном прошлом православной империи. Октябрьская революция виделась ими как национальная трагедия, кризис 1990-х — как новый этап распада, продолжение и усугубление кошмара, начавшегося в 1917 г. И все же оба течения постоянно сближались, в конце концов создав единую организацию — «Фронт национального спасения».
