– Она тоже не хочет делиться, – нерешительно заметил Ганс, – она берет все или ничего!
Скорбная складка легла вокруг губ барона Рихарда.
– Все та же страстность, та же ненависть, – печально произнес он. – Чем она питает в себе эти чувства, которые должны отравлять ее жизнь?
– Сознание, что она невинно осуждена.
– Не сводите меня с ума, не говорите так! – воскликнул барон, вскакивая. – Я пережил мысль о ее вине, но о невинности нет! Да этого и не может быть! Если она отказалась от всяких объяснений – разве это не виновность ее?
– Причина всему: мещанская кровь!… Вы кинули ей эти слова, как приговор, как знак глубочайшего презрения!… А для меня лично, это – символ чистоты и честности!
Барон снова сел и, слушая молодого человека, все ниже и ниже склонял голову, словно под гнетом тайной горести.
– Жену из своего сословия вы бы не сочли способной на такое преступление, – продолжал Геллиг, – а огромная любовь жены, жены по вашему выбору, не могла спасти ее от подозрения и осуждения, потому что в жилах ее текла не дворянская кровь!
– Все это я слышал от вас, но мне странно одно: почему Леонора не пыталась исправить дело кротостью и лаской, а выказала гордость и озлобление?… Вы видели, как я склонил голову из уважения к вам, так неужели молодая жена не смогла бы обезоружить любовью мое высокомерие?
– Но вы снимаете с нее обвинение? – спросил Геллиг, замирая от ожидания ответа.
Барон покачал головой.
– Нет, – сказал он печально, но решительно, – я отдал честь мещанству: я научился отделять личность от сословия – и только!
– Все напрасно, – тихо прошептал Ганс, простонав, – один Бог может оправдать ее.
– Если вы не хотите у меня жить, – продолжал барон после долгого молчания, – то располагайте моей шкатулкой, если будете в затруднении при внезапном выезде!
– От всего сердца благодарю вас, – воскликнул Ганс, пожимая руку барону, – но у меня есть кое-какие средства: наследство от отца и подарки господина Ридинга. Так что я, не стесняя себя, могу представить залог в 3 тысячи талеров, которые требует с меня г-н Блендорф по случаю моего завтрашнего отъезда.
– Залог? – медленно повторил изумленный барон. – Залог от вас! Но это, должно быть, ошибка! Нельзя так компрометировать Полину!
– Не говорите ей ничего об этом!
– Но я уверен, что она ничего не знает!
– Она же знала Блендорфа и все-таки назначила его моим преемником – значит, она наперед одобрила все его распоряжения!
– Но после вчерашнего поступка у нее не было иного выбора! Но теперь она хочет назначить на это место моего племянника Альфреда.
