Но все усилия его оставались тщетными.
Молодая девушка, потеряв всякую надежду на счастье, замкнулась в себе и перестала видеть радость в жизни.
Она сидела у окна, а у ног ее расположилась Дианка, не отходившая от постели молодой девушки все время ее болезни.
Геллиг часто навещал Полину, когда она стала поправляться, он и сейчас находился в ее комнате вместе с отцом.
– Почему ты не хочешь поехать со мной? – спросил барон Рихард Полину. – Мачеха давно покинула замок: ей тяжело видеть больных! – иронически заметил он. – На днях и Гедвига уедет в столицу к свекрови, и ты останешься совершенно одна! А с нами ты провела бы мирно и спокойно рождественские праздники! Не правда ли, Ганс?
– Конечно, отец! – поспешил ответить молодой человек.
Раздался стук и в комнату вошел Блендорф.
– Мы с Альфредом уезжаем, поэтому мне необходимо с вами, господин Геллиг, свести денежные счеты перед отъездом!
– Я к вашим услугам! – поднялся Ганс.
Лицо Полины приняло крайне испуганное выражение, и она поспешила сказать:
– Я сама сведу счеты с господином Геллигом!
– Нет, почему же, я ничего не имею против сведения счетов сейчас же! – заявил Геллиг. – Вот вам ключи, господин Блендорф, прошу вас принести шкатулку, которую я вам передал через Антона.
– А ключи увезли с собой! – иронически сказал Блендорф.
– Я забыл отдать ключ в грустную ночь кончины моей матери, полагаю, что это извинительно! Принесите же шкатулку! – повторил он.
– Нет, нет, не надо, прошу вас! – испуганно крикнула Полина.
Все удивленно оглянулись на нее, а Блендорф, полагая, что молодая девушка хочет выпутать недобросовестность Геллига, усмехнулся и поспешил выйти.
Вскоре он вернулся, неся в руках шкатулку, которую поставил на стол перед Гансом.
Тот протянул руку с ключом и вдруг удивленно сказал:
– Замок испорчен, а я сдал его в исправности!
Барон Рихард тоже нагнулся к шкатулке; замок ее в самом деле был неисправен. Тогда он позвонил и приказал лакею принести инструмент, чтобы открыть шкатулку.
– Дядя Рихард, к чему это? – протестовала Полина слабым голосом. – Все счета в порядке, а до содержимого шкатулки мне нет дела!…
Когда лакей вернулся с инструментом, Геллиг надавил на замок, и крышка отскочила.
– Три тысячи талеров русскими облигациями! – изумленно воскликнул он. – Значит, кто-то открывал шкатулку подобранным ключом.
– Почему ты думаешь, что замок открывали, Ганс? – спросил барон Рихард.
– Потому что это не мои деньги!… Я свои деньги положил в потайное отделение! Вот они! – прибавил он, нажав пружинку и вынимая из секретного ящичка немецкие талеры.
