«У бая был конюх, Аваз-курносый, может, он жив? — спросил я. — Когда-то мы дружили с Авазом…»
«Нет, он тоже умер — отвечал первый старец. — Что же, родственником тебе приходился?»
«Нет, хотел у него о жене своей узнать.»
«Кто твоя жена?»
«Ортикбуш. Жила в Шагози».
Старик задумался.
«Нет, не знаю, — ответил он наконец. — Намаз-вор спалил кишлак Шагози, говорят, никто не спасся».
«А давно спалил?»
«Да как бай уехал, так скоро и спалил. Тоже, считай, лет двадцать минуло. Давние все это дела, сынок, кого найдешь теперь?..»
Душа моя, теплая и живая, сжалась от горя, и в груди стало пусто и холодно. Один я на этом свете, не дождалась меня Ортикбуш. Куда пойду теперь?..
«Не печалься, сынок, — успокаивали меня старики, — благодари аллаха, что жизнь тебе сохранил, ведь сколько бед над головой прошло! Да и кто знает, может, и жива еще твоя жена, может, найдется где-нибудь».
Я ответил, что пойду искать ее в Шагози.
«Если не найдешь жену, возвращайся, сынок, будешь жить в этом доме. Земли бая теперь наши, и дом тоже… А сын бая давно умер, сестра его неизвестно где».
Но я не думал о жилье, искорка надежды, подогретой словами доброго старика, гнала меня в Шагози. Прошел я с версту по дороге — слышу сзади топот, и нагоняет меня верховой, а с собой ведет еще коня.
«Ата велел отдать коня вам, — сказал верховой, — вернете на обратном пути», — и протянул мне поводья.
Да, брат, много на свете хороших людей. Не будь их — не сидел бы сейчас с тобой…
Приехал я в Шагози — вижу, тридцать-сорок дворов всего, бедный очень кишлак, и ни жены моей, ни знакомого лица. Из прежних жителей, людей Аппанбая, не осталось никого. Часть Намаз перебил, часть разбежалась…
«Сказывали, будто увез Намаз-вор с собой женщину одну, и будто имя ей было Ортикбуш, а с ней ребенок малый…» — вспомнила седая старуха, и больше никто ничего не знал. «Моя ли это Ортик? Мой ли ребенок?» — гадал я, но точнее узнать не мог, а следа никакого не оставалось. Искать больше было негде.
Я заехал в Тойтюбе, вернул аксакалу лошадь, поклонился старикам и отправился в Ташкент.
Ну вот, а там уже познакомился с Костей Зубовым— он в милиции работал и меня к себе взял: подружились мы. Потом вместе гонялись в Фергане за Мадаминбеком и Холходжой, известные басмачи были, слыхал, наверное? А в прошлом году нас снова направили в милицию, уже сюда. Я стал большевиком, Костя меня и рекомендовал. И вот год минул, как работаю в Алмалыке. Но если слышу что-то об Аппанбае или людях его, волнуюсь и думаю о пропавшей жене моей Ортикбуш. Жива ли? Если умерла, то где могила? О ней ли говорила старуха в Шагози? И если так, то что с ребенком, с моим ребенком?
