Ивонна покачала головой.
— Не только поэтому. Я… просто не думаю, что наш брак окажется удачным.
— Ты хочешь сказать, что тебе не понравится твой дебют в армии?
— О, не надо анализировать все именно так. Я сама себя не понимаю. Форбс очень внимателен ко мне, но я не могу без тебя. Стивен, это правда. Я хочу вернуться к своей старой жизни здесь…
Она обвела рукой мастерскую и слезы медленно покатились по ее щекам.
Стивен прижал ее к себе, целуя со старой, дикой страстью, проводя пальцами по ее волосам, как часто делал раньше, пока не почувствовал маленькие, гладкие косточки черепа. Ивонна вдруг ощутила слабость и повисла у него на руках.
— Позволь мне сесть, Стивен.
Он подвел ее к креслу и помог сесть, затем опустился рядом на колени и стал потирать ей пальцы, пытаясь немного согреть их.
— Бедняжка.
Слезы застыли у Ивонны на ресницах. В мастерской ужасно холодно, но она не чувствовала этого.
— Я не могу выйти за него, правда, Стивен?
— Нет, если ты его не любишь… Я думаю так.
Стивен склонил голову.
— И я так думаю, — прошептала Ивонна.
— Ты уверена, что это не простая реакция?
— Ты же знаешь, что это неправда.
— Тогда почему ты согласилась на помолвку с ним? Если ты любила меня, почему ушла?
— Ты знаешь ответы на все эти вопросы.
Стивен отпустил ее руки, встал и направился к столу, ища сигарету, но нашел только окурок. Он зажег его, вернулся и остановился, глядя на Ивонну.
— Будь я проклят, но я понимаю тебя.
Ивонна жалобно взглянула на него.
— Но ты понимаешь, понимаешь… а он нет. У нас нет ничего общего.
— Но ты знала это еще перед помолвкой.
— Я думала, все обойдется, — беспомощно отозвалась Ивонна.
— Я же говорил тебе, что так не бывает. В тебе очень много от художника.
— Все это неважно по сравнению с тем фактом, что я люблю тебя.
Резкие черты лица Стивена стали мягче. Он снял очки, положил их на столик, сел на подлокотник кресла, обнял Ивонну и прижал к себе.
— Чудесно после шестинедельного кошмара слышать от тебя подобные вещи. Но какой в этом смысл?
— Ты больше не любишь меня?
Стивен вскочил с подлокотника и крикнул:
— Маленькая дурочка… замолчи! Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя. Как ты думаешь, чем я тут занимаюсь? Наслаждаюсь самим собой? Да, я скажу тебе… я не делаю ничего, только рисую… Когда кончались занятия, я начинал рисовать и работал до тех пор, пока не отказывали глаза. Изводил себя… пытался забыть о тебе, покупающей приданое, чтобы выскочить за этого майора Джеффертона.
