— Это было необходимо, — убеждал ее Зейн. — Вам требовались электричество и другие процедуры. Вы оказались в очень тяжелом положении, и сейчас вам необходим отдых.
— И другие процедуры?! — завизжала мисс Блашес. — Чего вы добивались, устраивая здесь со мной стриптиз?
— Поверьте, мисс, — отозвался Флэксмен. — Мы — джентльмены. Мы и не думали смотреть на вас, хотя, должен сказать, вы весьма привлекательная роботесса. Если бы у книг Зейна были обложки, я бы хотел, чтобы вы позировали для них.
— Как же, с полностью открытыми розетками и отвинченными масленками, полагаю? — уничтожающе произнесла мисс Блашес.
В берлоге, обустроенной на крыше с рубероидным покрытием «под сосну», Элоиза Ибсен смазывала поджаренный огузок Гомера Хемингуэя.
— Полегче, крошка, больно, — командовал большой писатель.
— Сам не будь ребенком, — угрюмо огрызалась писательница.
— А-ах, теперь получше. Теперь шелковый чехол, малышка.
— Минутку. Господи, у тебя прекрасное тело, Гомер. Кажется, оно что-то делает со мной.
— Чего еще, крошка? Через пять минут мне пора пить теплое молоко.
— К черту молоко. В самом деле, оно что-то делает со мной. Гомер, давай… — она горячо зашептала ему на ухо.
Большой писатель отшатнулся:
— Да никогда в жизни, крошка! Сначала я должен сделать зарядку. Эти штучки истощают человека.
— Думаешь, твои отжимания и приседания легче?
— Они не вытягивают жизненную силу. И никогда больше не ори так мне в ухо, оглохнуть можно. — Он улегся щекой на руки. — И кроме того, у меня нет настроения.
Элоиза вскочила и начала мерять шагами рубероид.
— Господи, да ты хуже, чем Гаспар. У него всегда было настроение, даже если он и не знал, как его использовать.
— И не думай об этом ничтожестве, — сонно оборвал ее Гомер. — Ты что, не видела, как я ему вмазал?
— Увы, Гаспар — ничтожество, — продолжая шагать, рассуждала она. — Но у него хватило мозгов, чтобы не дать мне поймать его на том, что он — издательский шпик. И он никогда им не станет, если только не увидит в этом больше выгоды, чем в том, чтобы оставаться в союзе. Гаспар ленивый, но не сумасшедший.
— Послушай, моя последняя кроха всегда приносила теплое молоко вовремя, — вставил Гомер с массажного стола. Элоиза ускорила шаг.
— Готова спорить, у Гаспара есть тайные сведения от Флэксмена и Каллингема. Рокет Хауз держит в рукаве какой-то козырь, которым они хотят побить всех издателей сразу! Так вот почему Рокет Хауз никогда не пытался защитить свои словомельницы. Держу пари, этот стукачок сейчас сидит в конторе Флэксмена и Каллингема и смеется над всеми нами.
