Алексей задохнулся от восторга, но теперь было важно не спугнуть девушку. Улыбаясь, он протянул к ней руку.
- Пожалуйста, называйте меня Алексей, - мягко сказал он, - позвольте поцеловать вашу руку, в знак того, что мы теперь знакомы.
Девушка расцепила ладони и, покраснев, протянула ему руку. Он взял тоненькие пальцы, задрожавшие в его ладони, и, наклонившись, поцеловал сначала их, а потом ладонь красавицы. Но хотя он сам получил огромное удовольствие от этого нежного поцелуя, девушка занервничала и отняла руку.
- Пожалуйста, проходите в столовую, - пригласила она, направляясь к двери, услужливо распахнутой лакеем в золотистой ливрее.
Алексей пропустил невесту вперед и последовал за ней, любуясь гибкой фигуркой, двигающейся с неосознанным изяществом. С удивлением он заметил, что по черному платью сбегает вниз толстая каштановая коса, достигающая колен. Таких волос ему еще не приходилось встречать ни у кого из знакомых женщин. Впервые он подумал, каково это обучать науке страсти такое очаровательное невинное существо, и огонь пробежал по его жилам, будоража кровь.
Огромный овальный стол, накрытый голландской белой скатертью, был сервирован на двоих. Приборы были поставлены друг напротив друга посредине стола. Алексей пододвинул стул невесте, а потом, обойдя стол, сел напротив нее. Катя кивнула слугам, и им стали приносить блюда.
- Вы извините меня, ваша светлость, я - все время с батюшкой, поэтому не знаю, что вам приготовили, - смущенно подняла глаза на жениха Катя, - но у нас очень хороший повар, француз, батюшка выписал его из Санкт-Петербурга.
На глаза ее опять навернулись слезы, и пока она их вытирала, кружевной шарф соскользнул на плечи, открыв разделенные прямым пробором каштановые волосы, делавшие ее похожей на юную мадонну на картине Рафаэля.
- Пожалуйста, зовите меня Алексей, поскольку мы по воле императора и вашего батюшки должны пожениться. Может быть, вы могли разрешить и мне называть вас тоже по имени? Как вас зовут в семье? - выжидающе посмотрел на девушку Алексей.
По щекам ее снова потекли слезы, князь не знал, что ему делать, как успокоить, но внезапно такая всепоглощающая нежность пронзила его сердце, что он просто протянул через стол руку и накрыл ее ладонь своей.
- Тише, милая, - ласково сказал молодой человек, - не нужно больше плакать, время вылечит все раны, все пройдет, и боль затихнет.
- Меня все зовут Катя, - пролепетала она, всхлипывая, - батюшка не любит французских имен. Вы тоже, наверное, можете меня так называть.
