— Прошу прощения, что задержал вылет. Мой таксист заблудился.
— Конечно, — ответил Ригенштейн. — Они всегда так делают. Вся хитрость в том, чтобы заказать машину от Атлантик Авиэйшен; в этом случае, получаешь водителя из Нью-Джерси.
— Я это учту на будущее, — сказал Стоун.
Ригенштейн принюхался.
— Ты пьешь Арманьяк? — Он протянул руку. — Дай попробовать?
Стоун вручил ему свой бокал, и Ригенштейн сунул в него нос и глубоко вдохнул.
— А-х-х, — выдохнул он, возвращая бокал. — Я не выпил ни капли за последние тридцать лет, но все еще люблю этот букет. Как же это замечательно!
— Полностью согласен, — согласился Стоун.
— Уверен, что недавно слышал упоминание твоего имени. Что-то на Карибах?
— Остров Святых Марков.
— Ах, да. Ты защищал молодую женщину, которая обвинялась в убийстве мужа, — произнес Ригенштейн тоном заговорщика. — Скажи мне, она действительно сделала это? Или ответ подразумевает нарушение конфиденциальности? Тогда я вопрос сниму.
— Я могу сказать с полной конфиденциальностью, что она не делала этого, — ответил Стоун. — И мой ответ не нарушает конфиденциальности.
— Хранить конфиденциальность — важнейшая штука в жизни, — хмуро произнес Ригенштейн. — Особенно в нашем бизнесе. В бизнесе развлечений.
— В любом бизнесе, я думаю.
— Но особенно в нашем. В нем столько слухов и лжи, что сохранить конфиденциальность и при этом быть правдивым — чрезвычайно трудно. И, хотя у меня есть большой отдел по заключению контрактов, задача которого, не пропустить ни одного нюанса в договоре, я всегда гордился тем, что могу скреплять договора простым рукопожатием.
— Я полагаю, что, если все начнут скреплять соглашения простым рукопожатием, то мне с моими коллегами придется голодать, — усмехнулся Стоун.
— Верно, без адвокатов в нашем мире не обойтись. Скажи, ты гордишься тем, что ты — адвокат?
Стоун на секунду задумался.
— Я гордился, когда окончил юридическую школу, гордился, что сдал все экзамены, поскольку эти верстовые столбы отмечают приобретенные знания, но не могу сказать, что горжусь моей профессией; в то же время есть немало замечательных адвокатов, благодаря которым не стыдно принадлежать к этой когорте.
— Ответ адвоката, — сказал Ригенштейн с явным интересом.
— Хочу уточнить, — заявил Стоун. — Я горжусь тем, что я — хороший адвокат, стремящийся к совершенству.
— Мне нравится столь прямой ответ, — сказал Ригенштейн. — Всегда предпочитал прямые ответы и так редко их получал.
Вот теперь он вспомнил. Луис Ригенштейн был главой совета директоров студии «Центурион». Стоун читал о нем статьи в разделе развлекательных бизнес новостей, но никогда прежде не обращал на них внимания. И в свою очередь спросил:
