Хана принесла подносы с ужином. Сано и отец ели молча, соблюдая традиционное правило. Сано поразило, как мало стал есть отец и как медленно. Парочка ложек супа, кусочек консервированной редьки, несколько волокон рыбы, крошечный глоток чая. Мать, которая обычно закармливала Сано, на сей раз сосредоточилась на муже в тщетных попытках заставить его съесть побольше. Сано решил поднять тему врачей снова.
Но когда подносы убрали и принесли курительные принадлежности, отец заговорил совсем о другом.
— Я нашел для тебя невесту, Исиро, — сказал он. — Это Икэда Акико, ей девятнадцать лет, за ней приданое в четыре сотни рё.
На лице у Сано не дрогнул ни один мускул. Отец делал от его имени предложения только дочерям богатых самураев и, естественно, получал отказ. Именно поэтому Сано в свои тридцать лет остался несчастным холостяком. Он не хотел перечить отцу, но мысль о том, что грядет очередное унижение, просто убивала.
— Положение Икэда намного выше нашего, ото-сан. Вряд ли они захотят меня в качестве зятя.
— Чепуха! — Восклицание вызвало у отца приступ кашля. — Наш посредник пошлет им подарки и организует миаи. Я уверен, они согласятся. Особенно теперь, когда ты стал ёрики.
«Ёрики или нет, — подумал Сано, — все равно ничего не получится. Скорее всего Икэда вернут подарки с посыльным».
— Да, ото-сан, — согласился Сано, опасаясь, что отец не выдержит спора.
Удовлетворенный, старик взял трубку.
— У тебя хорошо идут дела, сын мой? — Он прикурил от углей из металлической корзинки, затянулся, раскашлялся, сплюнул в носовой платок, который услужливо поднесла мать, и отложил трубку в сторону.
Сано решил не рассказывать ни о выговоре, полученном от судьи Огю, ни о тайном расследовании, ни о враждебности коллег. Вместе этого он описал служебный кабинет и номер в офицерской гостинице, перечислил свои обязанности. Он говорил сдержанно, чтобы не показалось, будто он приукрашивает.
Наградой ему была гордость, вспыхнувшая в отцовских глазах. Старик немного выпрямился, и Сано увидел воина, который некогда один выступал против целой толпы самураев в учебных боях на мечах.
— Если будешь служить честно и верно, — наставительно произнес отец, — и то ты никогда не станешь ронином.
«В отличие от меня» — имелось в виду.
Сорок лет назад третий сегун из клана Токугава, Иэмицу, конфисковал земли Кии, вынудив семью Сано и остальных вассалов правителя перебиваться в одиночку. Отец так никогда и не оправился от удара. Утратив господина, он лишился источников существования и наследственного статуса. Правда, он не превратился в бандита или мятежника. Вместо этого он основал школу и стал тихо жить, излечивая позор и горе утраты.
