Но провожатый все шептал, делая страшные глаза:
— Не говори! На что-то решился, если шел тайно!
В это время Колыванов позвал Чеботарева. Провожатый отстал наконец, теперь они были наедине с лесом.
Сама по себе эта рекогносцировочная разведка была не трудной. Колыванов нивелировал и зарисовывал кроки только в особо сложных местах, где для будущей железной дороги пришлось бы искать сложные кривые подходы, рыть шурфы, чтобы определить плотность пород. Но главную работу делала идущая следом группа, она и задерживалась-то из-за этого. Группа Колыванова обязана была начерно проложить трассу по кратчайшему направлению. Главный инженер строительства Барышев предложил такую трассу, что она удлиняла будущую дорогу почти на сто километров и удорожала строительство на сорок миллионов, однако, по его мнению, он выбрал самый легкий для строителей вариант.
А Колыванов утверждал, что его удешевленный вариант ничуть не труднее. Вот и придется теперь им четверым прошагать этот путь своими ногами…
Лундин cпopo шагал вперед и быстро обогнал Чеботарева. Но Чеботарев видел, что охотник куда пристальнее приглядывается к редким следам человека в парме. А человек и в этой богом забытой местности все-таки бывал. О том говорили и хорошо приметные следы, вроде затеса на лиственнице или срубленного дерева, и следы, приметные одному Лундину. Впрочем, Лундин свои открытия не таил. Только на прямой вопрос Чеботарева, что это за волчище, о котором провожатый говорил, нехотя ответил:
— Мало ли в лесу волков ходит!
Однако немного погодя Лундин попросил указывать ему приметные знаки, оставленные прохожим в лесу, если кто-нибудь завидит их.
После этого оказалось, что не один Лундин видит в лесу следы человека. Проходил час-другой, и вдруг то Колыванов, то Чеботарев, то даже и замученная трудной дорогой Баженова восклицали:
— Затес на лиственнице!
— Надломленная ветка!
— Чумпель у родника!
Чумпель — так называл Лундин искусно свитые из бересты рога для питья. Пить из них было вкусно. В них собирали ягоды, а при нужде даже чай кипятили, только не на огне, а раскаленными камешками.
Лундин неторопливо подходил и объяснял: ветку надломил охотник, шел с грузом, видно, в свою избушку. Затес на лиственнице оставил геолог еще в прошлом году, сколотое место на дерево затекло смолой, лиственница долго не темнеет, затес виден издалека. А вот эту замету вроде тамги, две зарубки под углом, похожие на рога молодого оленя, оставили остяки, зарубки обозначают, что неподалеку есть ягельник. Но при виде иной заметы Лундин хмурился и отмалчивался.
