Лицо его мрачнело. Авторы этюдов стояли рядом, молча глядя на этот неожиданный экзамен.
Каменев был немногословен. Он сказал: «Пора умирать нам с Саврасовым», — и ушел пошатываясь.
Посещение это оставило двойственное чувство: высокая оценка мастера окрыляла, зрелище упадка самого художника огорчало.
Лето приятели прожили дружно, хотя характер у Левитана был не из легких. Переходы от радости к горю, от покоя к тревоге, от вдохновения к упадку были свойственны ему смолоду. В отчаянии он проклинает все, что сделал, вообще отрицает в себе художника. Новый поворот настроения — и все рисуется в другом свете: день плодотворен, этюды кажутся стоящими внимания.
Частая смена настроений — не прихоть, а дань тяжелым ударам судьбы, перенесенным еще в отрочестве, начало нервного заболевания, развившегося с годами.
Обычно Левитан бывал скрытен, в редкие часы распахивал душу перед друзьями.
Шли они как-то с Переплетчиковым через реку. Возвращались с этюдов. День догорал. Было тихо, природа спокойно засыпала.
Молодые люди увлеклись разговором. Наступил редкий момент полной взаимной откровенности.
Больше всего говорили о тщеславии. Признались друг другу в том, как хотелось бы им встать над толпой, выделиться, прославиться.
Левитан мечтал о славе, хотя и понимал, что это дурно. К искусству его влекло огромное чистое чувство преклонения перед природой. По рядом жило и тревожное, тщеславное стремление к успеху, популярности.
Затронув самые сокровенные глубины души, Левитан говорил и о том, как стыдится бедности, как часто возмущается его гордость.
Хороший получился разговор: после него легче стало на душе.
Случалось, Левитан неудачно пошутит и скажет девушке банальность. Все посмеются, посмеется и девушка. Левитан вдруг мрачнеет и скрывается.
Сколько раз Переплетчиков видел, как товарищ после этого рыдал, уткнувшись в подушку.
Искренность его страданий говорила о чистоте натуры, о том, что промахи, дурные поступки — случайное, наносное, с чем можно сладить…
Похолодало. Стал выпадать снег. Левитан вернулся в Москву. Он еще не раз побывает в Саввинской слободе, напишет здесь не один этюд.
БАБКИНО
Утром Чехов ставил в реке вершу и услышал веселое приветствие:
— Крокодил!
Это на другом берегу кричал Левитан, с которым Антон Павлович познакомился через брата Николая и успел подружиться.
Веселая встреча, совместный завтрак и, конечно, сразу же в лес, на охоту. Бродили напрасно несколько часов, и только Левитану посчастливилось застрелить зайца.
