– Забудь об этом, – пробурчал Боу.
Она тоже села, положила руку ему на плечо и поцеловала тело между лопатками.
– Расскажи мне, – попросила она.
– Мой отец, Берт… Забудь об этом.
– Твой отец? Какое он имеет отношение к нам? К этому?
– Никакого!
– Тогда что же? – Она убрала руку.
– Ничего, черт возьми! Просто перед тем, как я поехал за тобой сегодня, он сказал мне кое-что.
– Что?
Боу сменил положение и повернулся лицом к девушке. Положив руку ей на лодыжку, он стал потихоньку поглаживать ее ногтем большого пальца.
– Он сказал, что я недостаточно хорош для тебя, что ты никогда не будешь принадлежать мне. Но он ошибся, ты принадлежишь мне. Вот и всего-то…
– Всего?! – воскликнула Эрика, вскакивая на ноги. – Всего-то? По-моему, чертовски много всего. Ты привез меня сюда, любил меня, заставил поверить, что это самое важное событие в нашей жизни, и все из-за того, что твой отец бросил тебе вызов?
Она подняла платье и, скомкав его в руках, направилась прочь к озеру. И тогда она увидела на ткани кровь и заплакала.
– Я совсем не это хотел сказать.
Боу шел за ней по пятам, но Эрика не слышала его, она уставилась на свое платье, на кровь, которая спереди, на самом видном месте, пропитала ткань и расплылась круглым пятном, а потом размазалась от их движений. Она почувствовала, что руки Боу коснулись ее плеч, и резко оттолкнула его.
– Не прикасайся ко мне.
– Блю, выслушай меня. Я имел в виду совсем не то, что показалось тебе. Я люблю тебя. Берт не имеет к этому никакого отношения.
Эрика повернулась к нему с искаженным от обиды лицом.
– Я верила тебе! – воскликнула она. – Я отдалась тебе потому, что люблю тебя, а для тебя это была всего лишь игра в настоящего мужчину, способ доказать это твоему отцу.
– Это совсем не то, даже отдаленно не похоже на то, что есть на самом деле! – И он грубо выругался.
– О, в этом ты прав, меня ты «трахнул».
Держа перед собой платье, как бы загораживаясь от Боу, чтобы он не узнал, как много себя она отдала ему, Эрика прошла мимо него, задержавшись, чтобы поднять нижнее белье и босоножки, и пошла одеваться в густые заросли, куда не проникало ни единого луча света, но доносились ругательства Боу. Она повернулась к нему спиной и дрожащими руками натягивала на себя одежду. Впервые в жизни она почувствовала, что ею воспользовались и облили грязью, и ей стало стыдно.
Когда она вышла, Боу ждал ее у машины. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но заметил пятна крови на ее платье.
