— И то и другое.
Он протянул руку и взял ее за подбородок. Нежное прикосновение вызвало дрожь, пробежавшую по ее телу.
— Это слишком опасно для тебя, Элли. Я пытаюсь защитить тебя.
Он был прав. Это было опасно. Вот почему его участие в мятеже Брюса привело ее в такой ужас.
— А как насчет опасности, грозящей вам?
Элли чувствовала, что слезы подступили к ее глазам. Хотя отец ее был предан королю Эдуарду, Элли симпатизировала мужу сестры, которым всегда восхищалась. Но, тем не менее, она знала, что дело его проиграно. Попытка Брюса вернуть себе корону не удалась. Дни Брюса и его сторонников были сочтены. Кровь леденела в ее жилах, когда она представляла себе, что сделает с ними король, когда их схватит. А он непременно их схватит.
— И сколько еще времени, по-вашему, вам удастся скрываться от английского флота?
Он опустил руку, лицо его посуровело.
— Столько, сколько потребуется.
— А что будет потом? Вы погибнете в битве или, хуже того, с петлей на шее или под топором палача?
— Может, и так. — Он пожал плечами. — А может, и нет.
Элли охватило отчаяние.
— Вас не волнует, что вы можете умереть?
— Смерть — неизбежный спутник сражения, Элли. А именно этим я и занимаюсь всю жизнь — воюю. — Он улыбнулся. — И обычно я побеждаю.
Элли в этом не сомневалась. Она видела, как он владеет мечом. С его ростом и силой он наверняка был несокрушим на поле боя.
— Но на этот раз вам не удастся победить. Эдуард слишком могуч. Сколько у вас бойцов? Несколько сотен?
— Борьба еще не закончена.
Очевидно, он был слишком упрям, о чем она раньше не подозревала.
— Думаете, у Брюса есть шанс?
— Больше чем шанс.
Элли услышала в его голосе нечто, чего никогда не слышала прежде. Он говорил твердо, решительно, убедительно. Ей потребовалось всего одно мгновение, чтобы определить, что это такое. Преданность. Внезапно ей припомнилась надпись на его клинке: «Всегда верен».
— Но вы последуете за ним в любом случае, — сказала она, имея в виду, что это может означать его собственную гибель.
Он вовсе не был лишен чувства привязанности. Если он может быть так предан Брюсу, возможно, он и вправду ее любит. Он совсем не таков, как ее отец. Только из-за того, что он так красив и невероятно обаятелен, она несправедливо заключила, что он не способен на глубокие чувства.
И она вдруг поняла — где-то в глубине души почти знала — он ее любит.
Элли глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом:
— Я не хочу с вами прощаться.
Он замер. На щеке его задергался мускул. Но затем он широко улыбнулся, и Элли задумалась: не привиделось ли ей все это?
