Я оставался относительно трезвым еще и потому, что заглядывал в строго определенные бары. Обычно я пью в малоосвещенных уютных заведениях, где порция составляет две, а если тебя знают, то и три унции. Но этой ночью я заходил в бары вроде «Бларнийского камня» и «Белой розы». Цены здесь ниже, но зато и порции меньше: если платишь за унцию, то и получаешь унцию, которая к тому же на треть разбавлена водой.
В одном из бродвейских баров по цветному телику я посмотрел последнюю часть баскетбольного матча. «Никсы» проигрывали, к концу игры разрыв увеличился до двенадцати-тринадцати очков. Это была четвертая игра турнира.
Парень, сидевший рядом со мной, сказал:
— В следующем году от них уйдут Лукас и Дебюшер, у Рида все еще не в порядке колени. Не может же один Клайд управиться за всех! Так они и будут сидеть в дерьме.
Я кивнул. Его мнение показалось мне вполне обоснованным.
— Три тайма они все никак не могут проснуться, Коуэнс и еще один парень получили по пять предупреждений и все равно никак не могут попасть в корзину. Даже — мать их за ногу! — не пытаются.
— Это я их сглазил.
— Что вы сказали?
— Стоило мне начать смотреть игру, как команда просто развалилась. Наверное, я их сглазил.
Он внимательно оглядел меня и отодвинулся.
— Не дури, парень, — сказал он. — Я вовсе не хотел тебя обидеть.
Он просто не понял меня. А я говорил совершенно серьезно.
Я завершил свое турне в баре Армстронга, где подают превосходное виски. Жаль, что к этому времени я перестал ощущать вкус спиртного. Ночь была спокойная, и Трина смогла присесть за мой столик.
— Я была очень бдительна, — сообщила она, — но мне так и не удалось засечь его.
— Кого?
— Нашего ковбоя. Я просто хочу сказать, что не видела его. Ведь предполагалось, что я буду действовать, как агент ФБР.
— А, ты говоришь об этом Мальборо! Я, кажется, встречал его сегодня.
— Здесь?
— Нет. В другом месте. Ну и насмотрелся я сегодня на подобных типов!
— С тобой что-то случилось?
— Да.
Она прикрыла мою руку ладонью.
— В чем дело, дружок?
— Становится все больше людей, которым я должен ставить поминальные свечи.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать, Мэт. Ты, часом, не пьян?
— Пытался надраться, но безуспешно. Бывали у меня и лучшие дни. — Я отхлебнул кофе, поставил чашку на клетчатую скатерть и вынул серебряный доллар Орла-Решки. Вношу поправку: мой доллар, ведь я купил его за свои кровные. Подкинув монету, я сказал: — Вчера ночью кто-то пытался убить меня.
— Боже! Где-нибудь рядом?
