Он вернулся к столу, потягивая невкусный кофе. Там уже стоял Черевин и, почесывая щетинистый подбородок, с ехидной усмешкой пялился на экран его монитора, где была открыта пустая страница.
— Привет, Витек, — произнес он со своей обычной иронией, — что, вдохновение не приходит?
— Спасибо, что беспокоишься, но с вдохновением у меня все в порядке, — ответил Виктор, усаживаясь за стол.
— Над чем работаешь? — поинтересовался Черевин, но таким тоном, будто и без того прекрасно все знал.
Виктор вздохнул:
— Пишу статью о случае на перевале Дятлова.
— Слышал, слышал. Значит, гоняешься за летающими тарелками и монстрами?
— Слушай, Жора, я пишу исторический обзор о девяти людях, погибших пятьдесят лет назад ужасной смертью на горном склоне. О людях, чьи друзья и родные все эти годы страдают не только из-за утраты, но и оттого, что не знают, что же произошло с их близкими на самом деле. Никаких летающих тарелок или монстров, только девять погибших.
«А может, одиннадцать», — добавил он уже про себя.
Черевин снова ухмыльнулся:
— А у меня дело Боровского полным ходом. Уже есть результаты.
— Поздравляю.
— Когда закончу, могу помочь тебе. Как думаешь?
— А не пойти ли тебе в одно место? Уверен, Максимов возражать не будет.
Ухмылка на лице Черевина даже на секунду не дрогнула.
— Витек, — сказал он, уходя, — ты так легко ведешься.
Конечно, он был прав. Черевин прекрасно знал, как вывести Виктора из себя, и редко упускал такую возможность. Этот их маленький обмен любезностями снова напомнил Виктору о задании, с которым он не справился и которое у него отобрали, и опять почувствовал укол уязвленного самолюбия. Но уже на первом абзаце набираемой статьи он убедил себя, что все это не имеет значения. Его нынешнее дело было не менее важным — пока Черевин старался ради простых людей из бараков, чьи права ущемлял арендодатель, он пытался восстановить справедливость для Игоря Дятлова и его друзей.
* * *
К пяти часам у него уже был готов первый набросок основных событий, куда потом можно будет добавить деталей. Материал, которым его снабдил Константинов, оказался просто бесценным: он не только воссоздавал хронологию трагических событий, но и содержал массу информации о тогдашней политической ситуации в Советском Союзе. Вдобавок к этому прилагался список ссылок касательно современных военных технологий, системы ГУЛАГа, истории и культуры народности манси и многого другого. Из редакции Стругацкий уходил довольный таким серьезным началом.
