Я позвонила. Их почему‑то долго не было. Наконец приехали. Доктор и с ним медсестра. Подошли к нему, а он… Видно, уже умер. Нас с Наташей попросили выйти. Слышу, его уложили на диван и вибратором стали запускать сердце. Но… Было уже поздно. Выходит, умер он сидя…
Жил по — бойцовски и умер как боец — на поле «брани». Даже перед смертью не прогнулся.
Газета «Казачьи вести» писала год спустя после его смерти: «…Слишком близко к сердцу принимал он все, что происходило в России и с Россией, и сердце не выдержало. Он умер — точнее, погиб, словно боец на поле брани самой страшной войны, какая только может быть: в столкновении, в смертельной схватке двух идеологий — православной, одухотворенной соборностью, человеколюбием и милосердием; и пошлой, прозападной, сатанинской, развращающей и хищнической, убивающей в человеке Человека».
Его терзали за «Красные дни» до последнего дыхания. В открытую и подспудно. И продолжают терзать посмертно. Словно черви могильные. Как‑то выступила наша окололитературная газетенка «Литературный Краснодар». Гробокопателям неймется, они и в могиле его достали. Никак не могут простить ему «Красные дни». Мол, Троцкий (Бронштейн) не виновен в гибели Миронова. Мол, выдумал все Знаменский. Хотя ссылается на документы. Мол, проверяли в «Ленинке» по книге посещений: не был Знаменский в библиотеке им. Ленина. (Как будто в других местах не могут храниться документы). Он и не ссылается на документы «Ленинки». Он ссылается на живые документы, которые ему принесли мироновцы.
По этому поводу завязалась настоящая перепалка между автором этой гробокопательской цидульки и мной на страницах «Литературного Краснодара» и «Кубанских новостей». Причем первая публикация критика «Красных дней» прошла под псевдонимом, как и принято у этой трусливой публики. Но по тону и манере нетрудно было установить автора. И свой «ответ» я уже адресовал конкретно ему, чьи уши торчали в этой гнусности. В ответ последовал вообще провокационный вопль. Уже за подписью конкретного лица. Не буду называть его имени. Сей апологет идей Троцкого (Бронштейна) ни с того ни с сего задался вопросом: «…Может, Ротов встанет в защиту и Сталина?». На что я ему ответил: «Будете наглеть и дальше, можете породить второго, третьего, пятого, десятого Сталина. И так будет до тех пор, пока не угомонитесь со своими претензиями на всемирное господство». После этого «полемист» из «Литературного Краснодара» заткнулся.
