— Ох, Януш, Януш, — покачал головой Немирох. — В твоём, возрасте пора бы уж и за ум взяться. Когда вы наконец прекратите свои петушиные бои?
— Не пойму, куда ты клонишь? Я просто в восторге от Мечо. Только пусть он не мешает мне работать. Нельзя же быть таким задирой.
Немирох громко захохотал.
— Ты мне напомнил, Янушек, того человека из анекдота, которого обвинили, в том, что его пёс загрыз кролика. Он тоже утверждал, что кролик первый затеял драку.
— Ну, знаешь, сравнивать такого толстяка с кроликом…
— Некоторые заметили, что подполковник Качановский тоже начинает отпускать брюшко.
— За меня не волнуйся. От такой гонки, которую мне устроил Рушиньский, я быстро сброшу несколько килограммов. Но и я постараюсь, чтобы он избавился от второго подбородка.
— Шутки шутками, — прервал его начальник, — но для расследования дела Баумфогеля тебе необходимо прежде всего внимательно прочитать книгу «Я пережил ад и Освенцим» и выяснить у её автора, где он раздобыл этот снимок. Желательно также получить оригинал фотографии или её хорошую копию, так как полиграфическое исполнение иллюстраций в книге некачественное. Первое, что потребует сделать защита, — это провести повторную экспертизу. Впрочем, на месте Рушиньского я поступил бы так же. Тебе надо, Янушек, поехать в Главную комиссию по расследованию гитлеровских злодеяний в Польшей поискать у них в архивах какие-нибудь сведения о шефе гестапо в Брадомске.
— Благодарю, гражданин полковник, за бесценные советы, как вести следствие. Если бы не ваше напоминание, то я совсем бы забыл, что только вчера окончил офицерскую школу милиции, и приступаю к первому в моей жизни самостоятельному делу. Без ваших указаний, гражданин полковник, я как без рук.
— Ну-ну, не злись, — пробормотал Немирох, пытаясь подладиться к другу. — Знаю, что ты всё продумал, но всегда одна голова хорошо, а две лучше.
— Правильно, но мы же не в детском саду.
— Да, вот ещё что. Как только в тюрьме разнюхают, что рядом сидит пойманный гестаповец, ему могут устроить какой-нибудь сюрприз. Задушить, например. Надо бы заранее предупредить начальника тюрьмы, чтобы он изолировал этого Баумфогеля от других своих постояльцев.
— Нет, легче повеситься! — простонал Качановский.
Хватило двух телефонных разговоров, чтобы связаться с автором книги «Я пережил ад и Освенцим», вернувшимся к тому времени из отпуска. Первый разговор, состоялся, с издательством, которое сообщило адрес Юзефа Бараньского, а второй — с ним самим о месте и времени встречи. Подполковник Качановский считал, что первый контакт с писателем должен быть неофициальным и носить скорее характер дружеской встречи, чем допроса. Устные воспоминания Бараньского в непринуждённой обстановке могли дать намного больше, чем его запротоколированные свидетельские показания. Поэтому офицер милиции не возражал, когда автор книги предложил встретиться у него дома.
