Грит развернулась на месте и зашагала в сторону высоких кованых ворот. Они оказались не заперты. Тонко скрипнув, створка ворот открылась, и Грит шагнула на тропинку, сложенную из серых камней, блестящих и скользких от влаги и холода. Пронаблюдав за тем, как силуэт в тёмной накидке удаляется, Этель отошла на противоположную сторону улицы.
За толстыми стволами деревьев можно было скрыться от ветра и чужих взглядов. Особенно ей не нравились тёмные пустые окна пансионата, на верхних этажах даже не прикрытые ставнями. Некстати вспомнилась Руана, которая исчезла ночью и с тех пор больше не давала знать о себе. Удивительно. Раньше она могла маячить в голове Этель сутками, не задавай вопросов и не заставляя отвечать, но постоянно бормоча что-то о предательстве.
Привалившись спиной к дереву, она думала, что на этот раз ждать придётся долго, а пальцы уже онемели даже в перчатках.
Что, если у Эйрин тоже немеют от холода пальцы?
Этель стянула перчатку и дыханием согрела ладонь. Ненадолго — тепло улетело в серое небо, и руке снова стало холодно, даже ещё холоднее, чем до этого. Она притронулась к шершавой коре дерева, и на коже остались серые полосы из пыли и трухи. Мёртвое дерево мёртвого мира.
Правильно кричали бывшие сумасшедшие на площадях — скоро всё кончится. Этель не боялась смерти: она и так почти умерла. Она боялась, что не успеет найти дочь до того, как мир окончательно превратится в труху и пыль, не успеет ещё раз посмотреть ей в глаза.
Пальцы дрогнули от неожиданности: под грубым слоем коры чувствительная к магии кожа ощутила струйку живого тепла, крошечную частичку жизни. Этель поспешно стащила перчатку со второй руки и уже обе ладони прижала к дереву.
Ветви шевелились от ветра, и крошечные сухие почки, казалось, никогда больше не родят зелени листьев, но внутри, под толстой корой, пробудилась жизнь. Этель ощущала это, как могла бы различить дыхание за тонкой стеной. Она лбом прижалась к дереву — не слушать. Думать.
Думать о том, почему оживают деревья. Разве мир мог призвать новую императрицу? Этель не мог — без её на то согласия. Значит, он позвал Эйрин, и она согласилась.
Плакали вдалеке птицы. Раннее утро, промозглое и прозрачное, как холодное озеро, встречало их запахом увядающих ночных лилий. Оставив мужа в тёплой постели одного досматривать сны, Орлана накинула на плечи мантию и вышла в сад, где её дожидался Аластар.
- Доброе утро, моя императрица.
- Доброе утро. — Всю сонливость вышибло прохладой, и Орлана продрогла, только сделав шаг по дорожке из белых камней. — Хочу побыстрее закончить со всем этим. Идёмте.
