Верёвки тёрлись о запястья, Орлана молча наблюдала, как возится с узлами один из конвоиров, тот, что с нашивкой имперского гарнизона, криво приштопанной к куртке. В этот раз — то ли осмелев окончательно, то ли сам не понимая, он вязал куда слабее, но от того, как елозили верёвки по содранной коже, всё равно становилось тошнотворно плохо.
Орлана ждала. Они вывели её из кабинета, пять раз помянув демонов перед тем, как портал открылся. Она усмехалась. Кто бы видел эту безумную улыбку, закаменевшую на губах, — испугался бы.
В галерее восточного крыла, где чувствовалось сырое дыхание подвала, в одном из вечно пустующих пролётов, потолок оплетал вползший летом плющ. Он давно высох, и только голые коричневые стебли вились по мраморным плитам, шурша от каждого сквозняка. Там же лестница уходила вниз, к старой тронной зале, разрушенной ещё до рождения Орланы.
- Когда пойдём?
- Ночью, смена закончится…
Они обсуждали выходной, бросались фразами, понятными только им и пересмеивались с особым смыслом. Подрагивали шары белого пламени, а окна в сад затягивались темнотой и превращались в зеркала — Орлана иногда ловила в них своё отражение и удивлялась тому, как были расправлены плечи. Привычка. Хотя казалось бы, к чему.
По ногам потянуло холодным ветром прямо из залы. Она заметила, как, не сговариваясь, ускорили шаг конвоиры, как они замолчали. Старое суеверие ещё жило в душах, ещё шевелило паучьими лапками и выманивалось на запах сухих цветов.
Орлана остановилась, закрыла лицо руками. Сердце зашлось в голове гулким стуком, но она не обращала внимания и думала только об одном: у неё не хватит сил на троих. У неё на двоих-то вряд ли получится разорваться.
- Эй!
Она упала, неловко подвернув руку. Сердце билось так же сильно, только теперь не в голове, а ниже, в горле. Холодный ветер лизнул лицо, и обострившимся от напряжения слухом она уловила, как быстро отступает на шаг один из солдат.
- Вот демоны, — выругался он. — Если помрёт — капитан с нас три шкуры спустит.
- Чего встал, рви за целителем! Быстро!
Она услышала быстрые шаги — прочь отсюда, — скрип песчинок под подошвами сапог. Кто-то присел рядом и взял за руку. Прощупывать через верёвки биение тонкого сосуда на запястье — худшее, что он мог придумать.
- Я же говорил, сдохнет. — Он хрипло повторил проклятье. Конвоир взял её за подбородок и повернул лицо к себе. Ничего хорошего он не увидел, потому что, судя по звуку, расстроено сплюнул себе под ноги. — Чего он так долго? Может, Агл в кабаке засел…
