– Послушайте, господа капитаны, – не выдержал Максимов, – почему бы вам не снять с нас наконец браслеты и не дать высказаться? Или вам неинтересно, что произошло в этой квартире?
– Ты их забираешь или как? – построжал черноусый. – Учти, Корнеев, если первое схожее происшествие произошло на твоей территории, то тебе сам черт велел…
С этим можно было поспорить, но Корнеев по неясным причинам не стал. Почему не стал, Максимов с горечью постиг гораздо позже. Допрос продолжился в Железнодорожном управлении. Браслеты сняли. Максимов не мог избавиться от мысли, что Корнеев преследует какую-то цель. Причем задача не оформлена, информации не хватает – и капитана это сильно смущает. Что вообще происходит?
Ясно, что убийца прятался в платяном шкафу, причем вошел в квартиру незадолго до Алисы с Вернером. Подсыпал зелье в «Монтельяно» и с удобством расположился на дне шкафа, прикрывшись пледом. Смерть Алисы наступила ориентировочно в час ночи. Максимов уже покинул двор. Посиди он еще минут пятнадцать, и не миновать бы ему столкновения с убийцей. Сделав грязное дело, маньяк забрал с собой удавку и благополучно отбыл, захлопнув дверь. На дне шкафа обнаружились черные ворсинки трикотажной ткани. Вся находка. Причем никем не доказано, что эти ворсинки принадлежат не Алисе.
Информация, добытая агентством «Профиль», отчасти пошла в дело. Дюжий наряд доставил упирающегося Эдика. Привезли и Дениса Лысенко – бледного, перепуганного.
Эдик плакал бабьими слезами, утирал сопли, клялся и божился, что к Алисе не заходил – побежал домой и грохнулся спать. Убить не мог при всем желании – но это при условии беспрекословной веры милиции в агентство «Профиль». Веры у ментов не было. Эдика мурыжили и трясли как грушу.
У Дениса случился нервный срыв. Брызжа слюнями, он орал, что никого не трогал, тем более не убивал, а несчастную Алису любил всеми фибрами своей ранимой творческой души. Алиби у «жирафа» не было – подружка (далеко не Алиса) убралась в десять вечера, и Денис остался в квартире один. «Да как вы не понимаете, – заламывал локти этот плутоватый «творческий» деятель, – если у меня нет алиби, значит, я никого не убивал! Вот если бы я убил – у меня бы точно было алиби!»
Потом он вспомнил, что в первом часу ночи врубил на полную «AC/DC», и соседи, которым это почему-то не понравилось, громко барабанили по батарее. Снарядили опера для проверки информации.
Изрядно выжатых сыщиков освободили в два часа дня. Капитан Корнеев вел себя на удивление тихо – позвонил дежурному, распорядился «отпустить граждан» и кончиком пера указал на дверь.
