– Он позвонил в субботу, первого мая… – запинаясь, говорила Алиса. – Вы знаете, я сразу до смерти перепугалась, я такая впечатлительная… Побежала в милицию – в свою, районную…
– А в каком районе вы, простите?..
– В Заельцовском.
– Продолжайте.
– Но это было в праздник, там никого не оказалось. Дежурный сделал вид, что выслушал, посмеялся и выставил меня на улицу. Посоветовал зайти через день… если не передумаю. Я посидела в кафе, немного успокоилась. Два дня ничего не происходило. А четвертого вечером… он опять позвонил и сказал, что четыре дня осталось… Я всю ночь не спала, ревела, утром опять понеслась в милицию, но они же там такие деревянные… – Бледное существо изобразило на глазике слезинку, смахнуло, а полившийся далее ручей было просто бессмысленно смахивать.
– Совсем деревянные? – для порядка уточнил Максимов.
– По пояс, – подсказал Вернер.
– Меня направили к какому-то следователю, – изливалась Алиса, – он оказался похмельный в три ряда, сперва хихикал, а потом давай орать, что его отвлекают от работы…
Взаимодействие между районными управлениями явно не прослеживалось. Утром пятого числа Ирина Кулагина была мертва уже более суток. Знай трудяги, что произошло у соседей прошлым днем, – даже похмельный следователь должен был совершить какое-то телодвижение.
– А вот плакать, девушка, нехорошо, – укоризненно заметила Екатерина. – Поплакать вы могли и дома.
– А я и дома плакала, – всхлипнула Алиса.
– Интересный момент, Константин Андреевич, – произнес с порога Лохматов, – не успевает он завершить с первой… м-м, клиенткой, а параллельно уже начинает разрабатывать следующую. Нетерпеливый какой-то экземпляр.
Алиса испуганно обернулась. Вернер с Екатериной мигом перестали гримасничать и молитвенно уставились в потолок.
– Подождите… – потрясенно забормотала Алиса. – Что вы имеете в виду… завершить и разрабатывать? Не хотите же вы сказать, что уже был такой случай?
Обращалась она персонально к Лохматову, тому и пришлось густо краснеть и выкручиваться.
– Был такой случай, – кивнул Лохматов.
– И что с ней стало?
Олежка дипломатично пожал плечами.
Алиса повернулась, скрипнув стулом. Максимов тоже пожал плечами.
– Убили, – простодушно пояснил Вернер.
Настала очередь Максимова крутить у виска. Вернер быстро соорудил наивную физиономию: у нас запрещено говорить правду?
Алиса напряглась, зарумянилась было, затем ослабла и моментально побелела. Ручонки, теребящие батистовый платочек, упали на колени. Занавес.
