...Машенька Юрковская, старшая дочь актрисы Александринки и главного режиссера того же театра, с детских лет мечтала о сцене. Едва дождавшись окончания гимназии, поступила в драматическую школу. Была согрета светом рампы Казанского театра и обласкана вниманием зрителей. Но на двадцатом году жизни, к несчастью, выпорхнула замуж за бородатого чиновника, который через два года уже "разменял" пятый десяток. Они уехали в очаровательный Тифлис. Но, кроме города, южного солнца да гор, теперь и вспомнить нечего. Единственным утешением было увлечение мужа тем же театром: иногда они оба выступали на любительской сцене. Только иногда. А ей хотелось каждый день дышать воздухом театра, жить его волнениями, мечтами о все новых и новых ролях. Там их зрители знали под фамилией Андреевых. Теперь она, слава богу, одна Андреева. В Москве ей многие завидуют. К ее горести, завидуют не столько актрисе, сколько жене тайного советника. Как же - генеральша! Вхожа во дворец генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича! Сама великая княгиня Елизавета Федоровна, сестра царицы, пишет ее портрет. Тоже нашлась художница! Но ведь не откажешься позировать. И для дела полезно - никто не подозревает в "неблагонадежности".
Противнее всего, когда в высшем свете называют ее "мадам Желябужская". Провалились бы они все в тартарары!
Сегодня утром, когда пила кофе у себя в комнате, муж вошел, разглаживая бороду на обе стороны:
- Я решил...
- Не утруждайте себя, - прервала его.
- Вы же еще не знаете, что я хочу сказать.
- Знаю. Вам лестно поехать в одном поезде с труппой Художественного театра!
- С вами... Вас проводить...
- Оставьте меня. Мне надо уложить все в дорогу. Собраться с мыслями. Умоляю: оставьте. И никогда не оказывайте мне без присутствия посторонних никаких знаков внимания.
- Но я же... Я искренне...
- Вы, Андрей Алексеевич... - Встала, выпрямилась перед ним. - Вы очень порядочный человек. Во всем. Кроме ваших отношений с другими женщинами. И вы былого не вернете. Я вам сказала пять лет назад: буду жить под одной крышей только ради детей. Скрепя сердце буду играть роль хозяйки дома. Зачем вы понуждаете меня всякий раз повторять это? Кажется, я пока что исправно играю свою роль...
- Пока что... Пока... - У Желябужского покривился рот. - Вы, что же, кого-нибудь присмотрели... Успели?.. Но на роль Анны Карениной вы не годитесь.
- Я, к вашему сведению, никого не присматриваю. Но вы от меня уже слышали... Могу еще повторить: "Если полюблю кого-нибудь - вам первому скажу об этом". Вам этого недостаточно?
