, оказался готов на многое. Его статус, зримо фиксируемый прямым телефонным выходом на самый верх, давал известную независимость от обкома Татарской АССР, полную независимость от горкома Елабуги, которому предстояло уйти в тень куда более мощного заводского парткомитета. Исполком городского совета нешумно функционировал, занимаясь мелкими проблемами горожан, но все сходилось в кабинет Генерального, в котором общая атмосфера несколько напоминала страницы превосходной книги Валентина Катаева «Время, вперед!».
Понятно, что о каком-то сотрудничестве с горожанами и городскими властями в этой обстановке не могло быть и речи. Мы ограничились сбором материалов для устной истории города в советскую эпоху, сосредоточив все усилия на внушении действительной власти, т. е. Беху, мысли о необходимости создания в будущем городе-заводе базовой инфраструктуры цивилизованности. Не лишено пикантности то обстоятельство, что на этот раз мы были близки к цели как никогда: в окончательную смету строительства, уже согласованную всеми заинтересованными министерствами, 26-ым пунктом вошли расходы на реализацию «комплексного проекта реконструкции и благоустройства Елабуги». Дальнейший ход событий перечеркнул все радужные планы. Началась тягостная, до сих пор не замкнутая история. Стальные скелеты так и высятся на пустырях. В немногих, наспех достроенных цехах несколько раз начинали т. н. отверточную сборку автомобилей. На переломе столетий здесь даже пытались собирать «опели», детали которых везли из Бразилии (!). Затем все снова затихло. В 2002 г. мы пытались вернуться в Елабугу, чтобы провести именно там проектный семинар по мобилизации ресурсов и выработке альтернативной программы развития города, но власти Татарстана от этого уклонились, предложив другое место.
Тихвин дал нам совершенно иные возможности. Там тоже была крупная слобода при заводе, но всё же она вплотную примыкала к древнему городку, где, к тому же, пережил войну большой и красивый монастырь, удвоенный отражением в зеркале пруда. Множество деревянных домов с пристроенными холодными лестницами на второй-третий этажи обстроили улочки, спускающиеся к пруду и остаткам деревянной набережной речки Тихвинки, где когда-то совершался ежевечерний променад почтенных обывателей. Чудом уцелевшая деревянная почтовая станция немудреной архитектуры, помнившая ссыльных декабристов. Большая и нелепая площадь — генеральный план Тихвина с его стандартной сеткой кварталов был конфирмован государем Николаем I по чертежу, выполненному без выезда на место. Из скучной сетки плана были вынуты четыре квартала, но при этом никто не озаботился тем, чтобы поинтересоваться рельефом. В результате перепад высот по длине прямоугольной площади составил более двух сажен, отчего центральная площадь оказалась несколько скособоченной.
