Дивизия поднялась выше уровня облаков, внизу стелилась ровная пелена небесной ваты, непроглядной и беспросветной, скрывающей землю. В отдалении, прямо и правее от основного курса, тучи собрались в удивительную фигуру, какой Карл раньше никогда не видел — гигантскую колонну, словно выраставшую из молочно-белого ковра и стремившуюся ввысь. Этот огромный столб был похож одновременно и на изящное произведение архитектуры с множеством завитков и украшений, и на вихрь торнадо, будто остановленный фотографическим моментом. Плотная белая гладь была подсвечена лучами вечернего солнца, приобретая розоватый оттенок.
Харнье никогда не был ни лириком, ни поэтом, но чудесное произведение природы захватило его. Сложная комбинация множества природных условий создала нечто, чего никогда не было и больше никогда не будет. И здесь, на высоте пяти тысяч, перед лицом небесной сказки, казалось странным и неестественным, что сейчас множество людей начнут яростно убивать друг друга.
Сначала все увидели «блейнхейм». Двухмоторный бомбардировщик, выступающий зачастую и как корректировщик-наводчик, вынырнул из пелены облаков и какое-то время летел параллельно, на некотором отдалении от немецкого строя, не проявляя враждебных намерений. Вот сейчас как никогда к месту пришлись бы истребители, чтобы свалить попутчика, но истребителей не было и оставалось только надеяться, что наводчик ошибется. Рассказывали, что однажды такое случилось — неопытный корректировщик напутал с целеуказанием, и перехват промахнулся на добрых три сотни километров.
Потом появились «харрикейны» из первой ударной группы, британцы называли их «акулами». Пользуясь превосходством в скорости и хорошим пушечным вооружением, «акулы» должны были постараться разбить бомбардировочный строй, дав работу более легким и слабовооруженным машинам. Совсем недавно «Грифоны» несли смерть с неба, безнаказанно и уверенно, теперь пришло время возмездия.
Больше всего Карлу хотелось отключить радио, сорвать наушники, только бы не слышать отчаянные крики убиваемых, безнадежные призывы о помощи. Но помочь им не мог никто.
— Сколько? — бросил Карл в микрофон. Его поняли.
— Дымные следы. Два или три, — так же коротко ответили из хвоста, — еще с полдесятка держатся, но теряют высоту…
Намертво сцепив зубы, Карл вел машину вперед, сосредоточившись на соседях и командире эскадрильи, отбросив все чувства, все мысли, усилием воли превратив себя в автомат управления.
