— А ты, значит, им говоришь, что мол «не могу открыть», да?
— Ну. И я не могу, и сами не откроють (орфография сохранена). Вот бензинчик-то и целый.
— И вроде все без обид, да?
— А-то.
— О, оооо! Наконец, я стал что-то понимать в деревенском менталитете. А еще больше догадываться, и нечаянные догадки эти — чем дольше живу здесь — все чаще подтверждаются. Не удержался, и вопросил снова, то, что меня мучает:
— А просто так нельзя сказать, что «не дам, мол, бензина, самому мало», ведь это же, судя по тебе, сущая правда?
— Не-а. Здесь положено давать. — И дальше по-простому, без предупреждения — дай-ка отвертку, я ноготь сломал.
Я не мог отказать. Да только что толку? Так он на этом мотоцикле и не уехал. После пополнения бака и потрясающих (в прямом и переносном смысле) попыток мужичка запустить мотоцикл вдруг оказалось, что аккумулятор сел.
Спустя полчаса Витек безвозвратно ушел в гущу леса. Отвертка и бензин остались у Витька в качестве гонорара за столь содержательное общение, а я, размышляя о местных чудесах, побрел в сторону дома за ключом на 19.
Однако…
Казалось бы, зачем создавать себе столько трудностей и ломать ногти, когда можно пользоваться собственным бензобаком проще, в штатном режиме, и бензин получить по первой просьбе.
Но здесь, видимо, привыкли каждую просьбу обставить так, как будто бы мне самому это надо. Вот она — деревенская смекалка. Результат важен во всяком деле.
1.15.7. Повседневная жизнь, праздники
Практически каждая деревня в округе имеет свой «день деревни», а ряд крупных поселений — еще и свои ярмарки с периодичностью раз в год. Время проведения и тех и других — в основном летние месяцы от конца июня до конца августа.
Я участвовал во многих таких днях, включая знаменитую Алексеевскую ярмарку в Верховажье и Сметанинский Торжок в Верховье. Вот что, на мой взгляд, интересно.
Собираются трапезничать на маленьких столиках; невольно, чтобы разбавить компанию, попадаешь между какой-нибудь необъятной матроной и ее мужем, и еще одна матрона почтенного возраста садится непременно напротив. Мужчина, с которым вроде бы и можно поговорить, — ни штатский, ни военный, русский, местный, но все же одет в камуфлированные брюки и подстать им такую же куртку, так что для полного «контрактника образца 2000 года» ему не хватает недельной небритости, уставного нижнего белья, ботинок-берцев и головного убора с кокардой. И это свое одеяние он придумал, несмотря на праздник. Так здесь одеваются весьма многие мужчины, разнящиеся меж собой разве что телосложением, «стеклянными» глазами да выражением лиц.
