Миша, кажется, приоткрыл дверь — из-за кучи было плохо видно — раздался выстрел и крик боли.
— Он жив?
— Михаил жив, он получил пулевое ранение в ногу. Для жизни не опасно, — отрапортовала Роза. — В ответ уколол нападавшего острым предметом. Прогнозирую летальный исход.
— Это шпага! — пробормотал я, подгребая к рубке. — Молодец. Миша! Роза! Трансляцию на всё судно!
И блефанул по-английски, с добавлением некоторых русских слов:
— Сидеть тихо, такие и сякие, немазаные, сухие! А то гранату брошу!
Прозвучало с таким ужасным акцентом, что будь это в Академии нашего «англичанина» непременно хватил бы удар. Но в коридор больше никто не полез, каждый гад принял это, естественно, на свой счёт. Слыша за спиной взволнованную русскую речь и команды капитана, я сдвинул люк в рубку и влетел в неё. И оказался на прицеле.
Наивный! Автомат полковника так и остался около ложемента, и я посчитал его безоружным. Но у него был и пистолет. И сейчас я видел только чёрную дырку, равнодушно смотрящую даже не на меня, а куда-то внутрь.
— Умри, крыса! — пробормотал, не вступая в разговоры, традиционное американское проклятие Андерсон, и пистолет полыхнул неяркой вспышкой. Хлопок, но я жив! Спасибо тебе, Роза! Тебе, с твоими быстродействующими электронными мозгами, не составило труда вычислить будущую траекторию пули и включить за мгновение до выстрела двигатель коррекции. И я молодец, что задал тебе такую программу! «Ландау» повернуло на несколько градусов. Пуля ударила мимо и завязла в стене.
Я не стал ждать второго выстрела: заученный взмах катаны — всё же она легче казацкой селёдки! — и отсечённая кисть руки полковника, всё ещё сжимающая пистолет поплыла, вращаясь в дальний угол кабины. Из культи ударила тонкая струйка крови, оросившая Андерсону лоб, когда он поднёс её в недоумении к лицу. Глаза вояки закатились, и он упал в обморок. Правда, при невесомости падать особо некуда, так, что он просто поплыл по воздуху прочь. А где второй? Всё ещё безжизненно болтается под потолком, крепко его, наверно, приложило.
К люку уже подлетали люди из команды, я же умостился в свой ложемент, вставил карточку в считыватель и дал Розе команду:
— Отменить действие особой программы, восстановить полномочия капитана Оганесяна!
— Есть, капитан! — ответила Роза.
Вот, побыл хоть немного капитаном! Будет, что рассказать. Я развернулся лицом к входящим…
Бабах! Сверкнула вспышка выстрела. Ударило в живот. Я увидел оскаленное лицо Самуэля, грамотно зафиксировавшегося в углу кабины.
