— Я определенно думаю не о сне, сладкая, — хрипло ответил он, придвигаясь поближе. Ее бедра слегка раздвинулись, должно быть, она чувствовала, как его возбужденный орган прижимается к внутренней части ее бедра. Он так легко мог взять ее, здесь и сейчас. Он нуждался в этом, да и она тоже.
— Ты знаешь, что я хотела сказать.
Ах, значит она серьезно.
— Что случилось? Ты вернулась к своему правилу десяти свиданий? — небрежно спросил он, как будто для него не имело никакого значения, закончат ли они то, что начали. Как будто не хотел спросить ее, здесь и сейчас, когда ни у одного из них не было никаких путей отступления, почему она его оставила.
Он никогда не понимал того способа, которым она ушла. Чертова записка на холодильнике, вроде списка покупок. Молоко. Яйца. До свидания.
Но он никогда не спросит. Вопросы звучали слишком похоже на мольбы, а он не станет унижаться перед Грейс. Ни сейчас, ни когда-либо. Он хотел ее так же сильно, как всегда, и прямо сейчас испытывал из-за этого боль, но Боже, он в ней не нуждался.
— Тебе не кажется, что правило десяти свиданий в нашем возрасте и при нашем совместном прошлым немного чрезмерно? — прошептал он, продолжая прижиматься к ней. Он чувствовал и вкушал каждый сделанный ею вздох, напряженность ее чарующего тела.
Он помнил, как Грейс объясняла ему это в первый раз, когда он попытался заняться с ней любовью. Все еще будучи девственницей, она решила, что не сможет узнать мужчину достаточно хорошо и начать спать с ним, пока он не сводит ее по крайней мере на десять свиданий. Никогда не отличаясь терпением, той ночью, на их третьем свидании, он попросил ее выйти за него замуж. Она сказала «да», и три дня спустя они поженились. Он был так уверен, что их чувства настоящие, глубокие и прочные, что Грейс его единственная и всегда будет с ним. Как он был молод и глуп…
— А если так, я должен начать сейчас? — он, шутя, улыбнулся. — Можно хотя бы засчитать свидания, на которые я водил тебя до свадьбы? И что на счет наших обедов? — Внезапно он понял, почему Грейс никогда не позволяла ему рассчитаться за нее. — Поэтому мы всегда платим раздельно? — поддразнил он.
— Будь серьезен, — ответила она, осторожно пытаясь оттолкнуть его.
Он не отстранился. Пока. Удерживал ее своим телом, нависая над ней так близко, что мог чувствовать ее сильный жар, стук сердца и мелкую дрожь в ногах. Пока он сжимал ее так, она будто была внутри него, будто он вдохнул ее, и она просочилась ему под кожу.
