— Это было более утомительным, чем я ожидал, — признался он, завязывая полотенце вокруг бедер.
Она начала собирать и складывать халаты.
— Да, — сказала она. — Сидеть неподвижно в полном бездействии было для вас изнурительной работой.
Он покачал головой:
— Мне бы хотелось, чтобы неподвижным был ваш рот.
Твердой походкой он сошел с подиума и обошел ее, чтобы взглянуть на альбомы учениц.
Он двигался от мольберта к мольберту, внимательно изучая каждый рисунок. Со скрещенными на груди руками и задумчивым взглядом он походил на человека, изучающего рисунки и гравюры в Британском музее, а не в пансионе благородных девиц. Да еще в одном лишь полотенце вокруг бедер.
— Очень интересно.
— Что именно?
— Выбор, сделанный художницами.
— Что вы имеете в виду? — Она смотрела на каждый из рисунков, перед которыми он останавливался. — Ничего необычного в этих рисунках нет.
— Я имею в виду вот что. Посмотрите. — Он прошелся вдоль мольбертов. — Вот эта ученица нарисовала мою руку, и надо сказать, очень хорошо. А эта нарисовала мою ногу… хотя она выглядит скорее как ласт тюленя, чем ступня человека. Эта нарисовала мою голову, эта — грудь. Когда я голый сидел здесь словно статуя, был уверен, что увижу двенадцать интерпретаций моего древа жизни.
Атина фыркнула.
— Это вполне совпадает с вашими взглядами. Вы считаете, что интимные части вашей анатомии занимают в мыслях женщин главное место. Возможно, так думают те женщины, с которыми вы обычно имеете дело. Но этих девушек искусство интересует гораздо больше, чем ваше тело, о чем вы можете судить, глядя на их рисунки.
— Вот как? — Он насмешливо поднял бровь. — Посмотрим, что нарисовали вы.
Он перешел к столу, где она оставила свой альбом, и взял его в руки.
Атина безуспешно старалась отнять у него альбом.
— Мистер Маршалл, сейчас же отдайте! — Она подпрыгнула, чтобы выхватить альбом из его поднятой руки, но промахнулась. — Мистер Маршалл, предупреждаю…
— Хм, — сказал он, изучая набросок, но не подпуская ее. — Вам удалось очень точно изобразить нижнюю часть моего тела. Полагаю, это роднит вас с легионами женщин, с которыми, как вы считаете, я имею дело.
— Ничего подобного, — возразила она, выхватив альбом. Ее гордость была уязвлена. — Я всего лишь пыталась совершенствовать свое мастерство.
— Вы это так называете? Больше похоже на то, что вы хотели сохранить мой образ, чтобы позже, когда вы будете одни, насладиться им.
Она густо покраснела, но, резко обернувшись, смерила его взглядом:
