Она подняла на него глаза. В них одновременно отразились паника и восхищение. Она попыталась вырваться, но повсюду ее руки натыкались на его обнаженное тело. Ее сердце трепетало, как пойманная птица.
Он опустил голову так, что она оказалась в нескольких дюймах от ее лица.
— У меня есть два собственных условия.
— Простите…
— Во-первых, я хочу узнать больше о вашем заведении. Меня очень интересует, какое образование вы предлагаете. Особенно потому, что должен стать его частью.
Она пыталась высвободиться, но его рука держала ее крепко.
— А во-вторых?
— Второе условие я оставлю на потом. Мне бы не хотелось, чтобы вы считали меня слишком самоуверенным.
Он ослабил руку, и она выскользнула. На сей раз она не пустила в ход свой острый язычок.
Она вернулась на свое место за письменным столом, видимо, для того, чтобы собраться с мыслями. Он схватил рубашку и начал ее надевать.
— Я могу начать в понедельник?
Она кивнула.
— В десять утра?
— Нет. — Ее голос дрогнул, и она откашлялась. — В восемь вечера. Вы должны воспользоваться входом для служащих в противоположной стороне дома. Это понятно?
— Разумеется. Мы должны соблюдать правила приличия, не так ли?
— Совершенно верно.
— Говоря о приличии… вы не против?..
— Против чего?
Уголок его рта чуть приподнялся.
— Вы не против отвернуться? Я должен расстегнуть брюки, чтобы заправить рубашку.
Она бросила на него беглый взгляд.
Пока она стояла к нему спиной, Маршалл нагнулся над письменным столом, чтобы взглянуть на папки, над которыми она работала, когда он вошел. Ему удалось увидеть лишь слова «Эротическая литература», и он понял, что должен взять эту папку. Он осторожно вытащил из брюк полу рубашки, спрятал у себя на животе папку и вернул рубашку на место.
— Мисс Макаллистер, — сказал он, застегивая жилет, — очень надеюсь, что окажусь полезным в вашей школе. Мне бы не хотелось разочаровывать ваших учениц… и вас тоже. Вы, конечно, объясните мне, как завоевать ваше доверие.
Она обернулась, и он увидел, что это случилось опять — она покраснела. Это было то же самое, как читать ее мысли, а они были не слишком приличными.
— Возможно, есть кое-что, что вы могли бы сделать, чтобы мы как-то приноровились друг к другу, мистер Маршалл.
Он надел камзол.
— Все, что угодно.
— Не будет ли вам угодно оставить дома свое колоссальное самомнение? Коперник уже доказал, что не вы являетесь центром вселенной.
Несмотря на сарказм этого замечания, он улыбнулся:
— Будь я этим центром, несомненно, получил бы ожоги от жарких лучей вашего солнечного характера.
