-- Мне очень тяжело, поверьте, -- произнесла она, закрыв глаза руками, -- будто все рухнуло...
Надменность и уверенность оставили красавицу. Она не могла больше сдерживать свое внутреннее настроение.
-- Не стоит отчаиваться заранее, -- заметил я, -- возможно, виною всему сплетни...
-- Как бы мне хотелось в это верить...
-- И, возможно, доброжелатели, что указали вам на Коко, попросту желают вас рассорить с супругом, -- предположил я.
Личико Великовой вдруг озарила мелькнувшая догадка.
-- А ведь вы правы, Вnbsp; -- Да, -- кивнула я, -- но ты же понимаешь, что я не знаю, как помочь...
ербин! У нас столько завистников! -- воскликнула она, затем, уняв свои чувства, дама произнесла. -- Однако супруг дал мне повод для ревности...
Её облик вновь обрел былое высокомерие.
Из журнала Александры Каховской
Сегодня вечером мы отправились на очередной бал. К сожалению, в этом доме обычно собирается далеко не самое интересное общество, но нам пришлось там присутствовать, поскольку Ольга не хотела ссориться с хозяевами.
Устав от публики, я выскользнула из зала в гостиную, где должны были принести мороженое. Пожалуй, самое приятное для меня событие за весь вечер.
Устроившись в кресле, я принялась за лакомство. Из гостей пока еще никто не желал угоститься сладостями, поэтому мне выпала редкая возможность насладиться одиночеством.
Однако мое уединение было нарушено графом Н*.
-- Полагаю, вас тоже утомил этот вечер, -- произнес он, не скрывая иронии, --Единственное заманчивое в этом доме -- мороженое...
Улыбнувшись мне, он опустился в кресло, стоявшее рядом.
Признаться, я весьма симпатизировала графу.
-- Музыканты играли прескверно, -- он будто бы читал мои мысли, -- очень жаль, что наш с вами танец пришелся на эту какофонию...
Мне вдруг стало смешно.
-- Ладно, не будем злословить, поедая мороженое хозяев, -- попыталась я призвать собеседника к порядку.
-- Не беда, я уже высказал хозяину свое мнение. Поэтому смею надеяться, следующий бал будет не столь удручающим...
Положение графа в обществе позволяло ему делать замечания. Многие считали его чрезмерно резким, но ценили прямоту. Он никогда не говорил за спиною то, что не мог бы сказать в лицо.
-- Разрешите взять у вас обещание? -- вдруг произнес граф.
-- Да, конечно, -- растерявшись, произнесла я.
-- На следующем балу, когда мы встретимся, вы подарите мне два вальса.
