Но что происходит с Леонцием? Почему, вместо того, чтобы броситься на своего заклятого врага Эрцгерцога, он уставился на медвежонка-канатоходца? Почему он тянет к сцене лапы и шатается, как пьяный?
Вот вам, ребята, загадка: кто скажет,
что приключилось с Царем медведей?
Почему, позабыв обо всем на свете,
он шелохнуться не смеет даже?
И среди всех выступающих артистов
смотрит только на мишку-эквилибриста?
Вспомните нашей истории начало:
уверен, что мишку уже вы встречали.
Вы ведь смышленые. Догадались: то не
кто иной, как пропавший...
— Тони! — выкрикнул не своим голосом Леонций, узнав похищенного сынишку.
Медвежонок тоже распознал голос отца, хотя прошёл не один год. От неожиданности он оступился и чуть было не сорвался вниз. Но Тони был прекрасным артистом. Он тут же восстановил равновесие и продолжил опасную прогулку по проволоке, не забывая вертеть китайский зонтик.
— Папа, папа, — лепетал в ярких лучах прожектора славный медвежонок, которому дали это несуразное имя — Голиаф, чтобы собирать побольше зрителей.
Вдруг послышалось: — Бах! — и все подскочили на месте. Эрцгерцог сразу всё понял и решил отомстить. Он выстрелил в Тони из своего безотказного пистолета с агатовой рукояткой, украшенной драгоценными камнями! А ведь он мог сразиться с Леонцием, своим главным противником. Но нет, Эрцгерцог гораздо хуже, чем о нём думают. Он задумал убить сына Леонция.
Вот беда, так беда! Не станем описывать последовавшую суматоху, чтобы не терять времени. Поднялся страшный крик, посыпались проклятия, послышался плач. Медведи, находившиеся в партере, немедленно открыли огонь, изрешетив пулями Эрцгерцога. Тот рухнул, сражённый наповал. По залу распространился едкий запах пороха. Старым солдатом он даже приятен, а вот придворные дамы и фрейлины от него чихают.
А что же Тони? Увы, он ранен и летит вниз головой на сцену, где стоят окаменевшие балерины. Он упал и лежит без чувств. Отец спешит ему на помощь.
Прижимая к груди любимое чадо,
Царь Леонций слёзы над ним проливает
и, горем убитый, так причитает:
«Мальчик мой, зачем судьбе было надо,
чтобы я столько тебя искал,
а, встретив, снова тебя потерял?»
И Тони, открыв глаза, наконец
прошептал: «Всё кончено, прощай, отец».
Словно ребёнок, Царь зарыдал
и опять в отчаяньи сына позвал:
«Не надо, Тони! Тебя спасут.
Теперь мы вместе. Я с тобой, я тут.
Мы тебя вылечим. Не умирай!
Жизнь будет снова похожа на рай».
Рай? Никто в него уже не верил. У всех на глазах были слёзы. Вельможи и сановники молча обнажили головы. Даже у профессора Де Амброзиуса — вы только посмотрите, — даже у него подрагивала борода. Неужели наш медвежонок умрёт? Неужели все старания его отца были напрасны? Неужели это несчастье омрачит великую победу? Неужели судьба окажется такой жестокой?
