Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним — Петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.
Толстой после беседы с отцом Амвросием радостно сказал: «Этот отец Амвросий — совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».
Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался в четыре-пять утра. В это время он звал к себе келейников и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием — сначала монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец наконец оставался один.
Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Так в течение более чем тридцати лет, изо дня в день, старец Амвросий совершал свой подвиг.
ОПТИНА ПУСТЫНЬ В ЖИЗНИ Н. В. ГОГОЛЯ
Несмотря на то что в Оптин монастырь Н. В. Гоголь ездил всего несколько раз, это нашло отражение в биографии великого писателя. Николай Васильевич общался с монахами пустыни — игуменом Филаретом, иеромонахом Макарием и отцом Порфирием (Григоровым). Именно при знаменитом старце Макарии, в середине XIX века, Оптина пустынь стала центром не только духовной, но и светской культуры.
Религиозно-мистически настроенный Гоголь, впервые посетив монастырь, был поражен. Оптинская братия с ее знаменитыми старцами открывала для Гоголя новые духовные горизонты. Никакой другой монастырь так глубоко не задел чувств писателя, в житии тамошних монахов он усматривал особенное благочестие и послушание, особенно праведную жизнь.
В последние годы жизни религиозная экзальтация Гоголя достигла предельного накала. Депрессия, преследовавшая Николая Васильевича, заставляла его искать прибежища в монастырях, прибежища во многом и от светской суеты, но и во многом — от самого себя, от той стороны его Я, которую он полагал недостаточно чистой.
Сохранилось предание, повествующее о желании Николая Васильевича поселиться в скиту Оптиной пустыни, сделавшись иноком. Просьба была направлена к старцу Макарию, о котором сам Гоголь говорил: «Это единственный из всех известных мне людей, кто имеет власть и силу повести на источники воды живой. Пошел я к старцу одним, вышел другим». Но последовал незамедлительный отказ.
