У всемирно известного русского поэта А. С. Пушкина есть стихотворение «Пророк», в котором он пишет:
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Пророческими стали строки М. Ю. Лермонтова из стихотворения «Предсказание»:
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пищей многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не пощадит закон…
Эти строки были написаны почти за 87 лет до Октябрьской революции.
Ф. М. Достоевский в своем «Дневнике писателя» в 1877 году, за 40 лет до событий 1917 года, когда не было ни малейших признаков надвигающейся трагедии, писал: «Предвидится страшная, колоссальная стихийная революция, которая потрясет все царства мира изменением лика мира сего… Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в стойла, зальют мир кровью, а потом сами испугаются…»
Можно вспомнить еще одного писателя — Велемира Хлебникова. Это он обращался с призывом: «Люди! Утопим вражду в солнечном свете!..»
Многие годы Хлебников отдал математическим вычислениям закономерностей в рождении великих людей, в гибели государств, других судьбоносных событий. В воззвании к славянским студентам, написанном в Петербургском университете в 1908 году, он говорил, что «в 1915 году люди пойдут войной и будут свидетелями крушения государства». В брошюре «Учитель и ученик», изданной в мае 1912 года, Хлебников в итоге вычислений предрек революцию 1917 года, в результате которой, по его предсказаниям, падет Российская империя.
В 1905 году, в праздник Крещения Господня, когда царю салютовали холостыми выстрелами орудия, установленные на Петропавловской крепости, одна пушка оказалась случайно заряжена настоящей картечью. Заряд срезал древко хоругви прямо над головой Николая II.
Страшное волнение охватило стоящих рядом сановников и митрополита. Император же, оставаясь совершенно спокойным, сказал: «Не волнуйтесь, господа, до 1918 года со мной ничего не случится».
И еще один факт. Как-то в разговоре со Столыпиным, пытавшимся отвлечь царя от мрачных предчувствий, связанных с совпадением дня рождения Николая с днем святого Иова Многострадального, император произнес: «Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие — у меня глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле…»
