Выражение его глаз стало отстраненным по мере того, как он слушал ее. Она поняла, что эта крохотная деталь ускользнула от его всезнания и всеведения, но если что-то трудная жизнь и привила ей, так это знание законов. Детективы не должны были появляться, пока не было бы установлено, что им есть что расследовать, а подобное заключение маршал сделал бы не раньше сегодняшнего дня.
— Проклятье, — очень мягко проговорил он и вынул телефон. — Никуда не уходите. Мне нужно сделать пару звонков.
Выразился он вполне буквально — Лорна обнаружила это, попытавшись покинуть кухню. Ее ноги перестали работать на пороге.
— Черт бы вас побрал, Рэйнтри! — злобно бросила она ему вслед.
— Дантэ, — поправил он.
— Черт бы вас побрал, Дантэ!
— Уже лучше, — сказал он и подмигнул ей.
Дантэ стал делать звонки, начав с Эла Рэйбурна. Лорна не ошиблась — что-то действительно было нечисто, и он злился, что ей пришлось ткнуть его в это носом. Он должен был сам обратить внимание на такую деталь. Вместо того чтобы отвечать на вопросы детективов, ему следовало задавать им свои собственные, такие как: «Что вы здесь делаете?» Место пожара не являлось местом преступления до тех пор, пока не установлен факт поджога либо не возникло подозрения, что он имел место. Офицеры в униформе должны были присутствовать по многим причинам — чтобы оттеснять толпу, контролировать уличное движение, безопасность… Причин немало. Но только не детективы.
Он не мог ответить на возникшие вопросы, но и не ожидал, что сможет. На данный момент ему предстоял обмен информацией, а это не минутное дело. Теперь, когда вопросы задавали другие — Эл, еще один приятель Дантэ из муниципалитета, еще один человек из клана Рэйнтри, любивший жизнь не с самых приглядных ее сторон, а потому имевший интересные связи, — многое представало перед ним в совершенно ином свете.
Что бы ни происходило и как бы те двое детективов ни были замешаны в текущие события, Дантэ намеревался это выяснить, даже если ему пришлось бы привлечь к делу Мерси, чей телепатический дар был до такой степени развит, что однажды, когда ей было десять, а ему шестнадцать, она забралась в его голову в один крайне неудачный момент — он как раз пребывал наедине со своей подружкой — и воскликнула:
— Фи! Ну и здоровые!
От неожиданности он тут же утратил всю концентрацию, эрекция исчезла, а с ней и подружка. Шестнадцатилетние девушки, как выяснилось, плохо переваривают оскорбления относительно всего, что считают предметом своей привлекательности. В тот день он и начал блокировать Мерси, перестав пускать ее в свою голову, и тогда это приводило ее в бешенство. Она даже рассказала родителям о том, чем он занимался, и это закончилось длинным и очень серьезным разговором с отцом о том, как важно быть умным, контролировать продолжение рода и отвечать за собственные действия.
